Незаконнорожденный. Книга 1. Проклятие болот - [12]

прохладные легкие одежды летней ночи. Лишь крики ночных птиц да тяжелые шаги изредка перекликающейся ночной стражи нарушали наступившую тишину.

7.

Под призрачно-голубым светом, изливаемым на землю огромной луной, все вокруг казалось спокойным и умиротворенным. Легкий ветерок наконец-то принес долгожданную прохладу изнывающей от дневного зноя земле. Ожили и слегка подрагивали желто-бурые в свете дня, иссушенные всепожирающим солнцем, а сейчас сказочно-голубые листья деревьев. Отдавая тепло, удовлетворенно потрескивая, жадно напитывались прохладой стены домов. В воздухе с почти неслышным писком вырисовывали замысловатый рисунок летучие мыши, стремясь до дневной жары успеть собрать и принести в гнезда своим малышам вкусных жучков и букашек.

Даже лошади, и тянущие по узким улицам повозки, и несущие всадников, окружающих эти повозки, повеселели. Если раньше они еле брели, с трудом переставляя ноги, понурив головы, и никакими силами нельзя было заставить их хоть немного прибавить ход, то теперь они посвежели, пошли быстрее, гривы весело замотались в такт шагам.

Изредка улицу перекрывала натянутая поперек ее цепь, охраняемая постом из нескольких стражников. Это никого не удивляло – обычная ночная предосторожность. После предъявления ночного пропуска цепь опускалась, и группа всадников с повозками продвигалась дальше. Наконец, путь подошел к завершению – они вступили на большую площадь. Впереди, на другой ее стороне, в бледном свете луны отчетливо вырисовывались контуры высокого здания городской ратуши с полукруглой пристройкой в одной из ее сторон. Справа, на другой стороне площади, располагался ярко освещенный, несмотря на поздний час, дворец правителя нома. Еще не все строительные работы в нем были завершены, но уже сейчас было видно, что он будет ярчайшим украшением города.

Кирионис, правитель нома, избравший новой резиденцией Ларсу, уже вовсю обживал свой новый дворец, и именно сюда и направились Орагур и Пиригон, отдав последние приказания и отделившись от группы всадников, сопровождавших повозки с пленниками. Перед парадным входом во дворец их встретил сам Кирионис, мужчина средних лет с бронзовой кожей, безбородый и безусый, с выщипанными бровями и коротко подстриженными по моде времени прямыми черными волосами.

– Поздравляю, господин советник, – произнес он, обращаясь к советнику, – наконец-то с проклятыми шайками покончено. Ваш гонец с извещением о победе прибыл поздно вечером, и я сразу же отослал депешу правителю. Кстати, его племянник, номарх Сарниус, здесь, вон только отъезжает колесница, на которой он прибыл, – вполголоса добавил он.

– Какого дьявола его принесло? – воскликнул Орагур, услышав это известие, и, взглянув на Пиригона, легко спрыгнул с коня, которого вместе с конем командующего «бессмертных» тут же подхватили и увели вышколенные слуги.

На скривившемся было в презрительной гримасе лице Пиригона моментально появилась сладкая мина, когда из-за спин слуг чей-то голос язвительно произнес:

– Я вижу, что мне не особенно рады. Но я все равно счастлив вас видеть и надеюсь встретить взаимность. Ведь и мне в немалой степени обязаны вы своему успеху. Не правда ли, любезный Пиригон?

Вслед за этим из темноты появился сам обладатель голоса. На его губах играла полупрезрительная улыбка, не скрывающая надменное выражение лица. Жесткий взгляд не сулил ничего хорошего тому, к кому он обращался. Будучи на несколько зим старше Орагура, Сарниус всегда и во всем желал верховодить. Но его нетерпимость, нежелание прислушиваться к чужому мнению довольно быстро расставляло все по своим местам. Будучи недавно направленным во главе отряда солдат на границу во время скоротечной войны с племенами кутиев, появившихся из глубин Персидского нагорья, он, не желая прислушаться к мнению уже воевавших командиров сотен отряда, потерпел несколько чувствительных поражений и потерял много людей. Срочно посланному ему взамен Орагуру с большим трудом удалось восстановить положение и с помощью подоспевшего Пиригона вышвырнуть кутиев за пределы страны.

– Да, да, конечно, – пробормотал Пиригон.

– Мы, естественно, очень рады твоему появлению, – поспешил сгладить возникшую неловкость Орагур, чертыхаясь про себя.

– А по какому случаю пирушка? – он кивнул на освещенные окна, из которых доносились звуки музыки, переводя разговор на другую, более безопасную, тему.

– К жене в гости приехала сестра с племянницей. В честь их появления и устроен званый вечер. Я, правда, к нему руку и не прикладывал. Все гостья распоряжается, – Кирионис вздохнул, – а вот и они!

Орагур, Пиригон и Сарниус в поклоне спрятали усмешки – они давно уже имели честь быть знакомы с сестрой жены правителя нома, довольно едкой длинноносой особой, впрочем, считающей себя одной из законодательниц мод в государстве – даром, что ли, долгое время жила при дворе энси? Если бы при этом она обладала еще и художественным вкусом, было бы полбеды. Но почти полное отсутствие данного дарования вкупе с непомерными амбициями в этой сфере создавало такую смесь, что при виде ее новых «нарядов» приходящие в ужас почтенные матери семейств украдкой шептали молитвы-обереги, хотя и расхваливая вслух ее за «смелые творческие находки». Не восторгаться было опасно в том смысле, что она, острая на язычок, могла в отместку быстро и легко высмеять любого, надолго превратив его в мишень для всеобщих насмешек.