Незаконная планета - [12]

— А во-вторых, — прервал его Буров, — они принципиально недопустимы. Жизнь возникла в хаосогенных областях Вселенной, она и существует как ежечасное, ежеминутное отрицание закона растворения организованных систем в хаотической среде. Жизнь не стремится к равновесию, она препятствует ему.

— Мы проходили второй закон термодинамики, — поморщился Морозов.

— Вот в том-то и дело, Алешенька: мы проходили, но не задумывались! Мы знаем теоретически энергетику открытых систем, но — что мы делаем, чтобы преодолеть нерегулярность притока свободной энергии? А когда кто-то рассчитывает вариант, при котором возможно преобразование тау-излучения…

— Не кто-то, а сам великий Буров.

— Да, сам великий Буров! — крикнул Илья раздраженно. — Великий Буров рассчитал вариант нового взаимодействия, а великий Шандор Саллаи отверг его на корню, потому что давно известно, что тау-поток не поглощается и не может быть трансформирован в другие виды энергии. А безмозглые кретины со значками лунных альпинистов тут как тут со своей пошлой иронией.

— Не ругайся. Я тоже умею.

— А что делать, если только ругань способна тебя расшевелить?

— Слушай, Илья… Выдержка входит в программу нашей подготовки, но ведь я могу и не выдержать…

— И что? Поколотить меня? Да, это ты можешь, потому что сильнее физически.

— Почему ты взъелся на меня?

— Да нет, не взъелся. — Буров с безнадежным видом махнул длинной рукой. — Проходи свою прекрасную подготовку. Проявляй выдержку. Выполняй параграфы. И когда-нибудь дослужишься до начальника службы полетов где-нибудь на Марсе.

— Я буду летать. Понятно? Летать, пока хватит сил залезать в пилотское кресло.

— Летай, летай. Сил у тебя хватит, инструкции выполнять умеешь. В запретные зоны не полезешь.

— Что ты имеешь в виду?

— Да хотя бы Плутон.

— А почему я должен лезть на сумасшедшую планету? — посмотрел Алексей на Бурова. — Чтобы напороться на «дерево», «смерч» или как еще назвать эту штуку, которая сожгла «Севастополь»?

— Лезть, конечно, не надо. Но хотя бы проявить интерес к запретной планете, попытаться понять…

— Я не планетолог, — отрубил Морозов, нахмурясь. — И о Плутоне уже понаписано столько, что… Почему ты собственно, думаешь, что мне не интересен Плутон?

— Тебя интересуют только дурацкие старые песни.

— Ладно, пусть так. — Морозов сунул руки в карманы и зашагал, насвистывая что-то бравурное. — Тоже мне великий психолог, — проворчал он.

Свернули на узкую тропинку, почти заросшую травой, это был кратчайший путь к яхт-клубу. Здесь, у старинной ограды, стояли невысокие вишневые деревья.

— Смотри-ка, вишня созрела, — сказал Морозов остановившись. — А что, если мы ее отведаем?

— Кислятина, — поморщился Буров. — Да и есть вишню с дерева…

— Проглоти таблетку биодеза, никакая инфекция тебя не возьмет. Ну, чего ты, Илья? До гонок больше часа, успеем.

Они принялись обрывать вишню.

— И вовсе она не кислая, — сказал Морозов, слизывая с пальцев темно-красный сок. — Она почти сладкая. Не залезть ли на дерево? Слушай, когда мы летели на рейсовом с Луны, я задремал в кресле и во сне сорвался с дерева. Проснулся в страхе. Отчего снится такое?

— В структуре наследственности полно старого хлама, — проворчал Буров. — Ну, может, хватит?

— Посмотри-ка, Илья, на этого верхолаза!

Мальчишка лет десяти залезал на ограду, цепляясь за чугунные завитушки. Его круглое краснощекое лицо было сосредоточенно-серьезное, будто он решал шахматную задачу. Он подтянул ветку, сплошь обсыпанную ягодами, и начал быстро отправлять вишни себе в рот.

— Слезь сейчас же! — крикнул ему Буров. — Свалишься!

— Нет, — вдумчиво ответил мальчишка. — Не свалюсь. Опора достаточная.

Он передвинулся, подтянул другую ветку.

— Смотри, схватишь расстройство желудка, — сказал Буров. — Есть у тебя таблетка биодеза?

— Таблетки мама от меня прячет.

— Почему? Ты ими разрисовываешь стены?

— Один только раз и разрисовал. — Мальчик продолжал невозмутимо поедать вишни.

— Только косточки не глотай, — упорствовал Буров. — Слышишь? Перестань глотать косточки.

Но этот мальчик, как говорится, не лез в карман за ответом.

— У меня аппендикс заплавленный, — сказал он. — Высокой частотой.

Буров махнул рукой и пошел по тропинке. Морозов, посмеиваясь, двинулся за ним.

— А я вас знаю, — сообщил вдогонку мальчишка. — Вы с яхты «Фотон». Морозов и Буров. Я вас видел на прошлых гонках.

— А сегодняшние смотреть будешь? — спросил Морозов, оглянувшись.

— Нет. Пойду на футбол.

— Зря. Гонки интересней.

— А что интересного? Все заранее известно. Первым придет Дюбуа, второй — Марта Роосаар на «Лилии». Третьим…

— Не отвлекайся от еды, — посоветовал Морозов, подавляя желание дать этому нахальному предсказателю хороший подзатыльник.

Ветер был отжимной, и «Фотон» отошел от бона на всю длину фалиня. Буров и Морозов подтянули яхту к бону и перепрыгнули на ее палубу, пляшущую на неспокойной волне. Вооружились тестерами и начали последнюю проверку. Схема была в порядке — автоприводы рулей, эхолот, и локатор малопогруженных плавучих препятствий, и управление пластичным чехлом, облегавшим яхту, чтобы гасить вибрациями завихрения воды вдоль бортов, — устройство, скопированное с дельфиньей кожи.