Незадачливый убийца - [32]

Договорившись по этому пункту, вернемся к началу. Письма убийцы, конечно, веская улика, но все заблуждались, когда думали, что он хотел скрыть мотивы. Ибо и на миг не подумали, что тайна этого дела, может быть, в корне отлична от тайны многих похожих на него дел.

Раньше чем спросить себя, «кто убийца?», надо задать вопрос: «а кто жертва?». Ошиблись относительно личности преступника — и поиски были обречены на неуспех, а настоящий убийца мог рассчитывать на безнаказанность. Какой же образ удалось ему создать о себе: неумелый, нервный; преследователь, склонный к метафизике, он терзается сомнениями после каждого покушения… А если все не так? Если он, напротив, действует хладнокровно и с ясной головой?

Он угрожает мэтру Манигу, стреляет в него, но мимо. Немного погодя он проникает в его кабинет, тщательно изучив прежде принятый у адвоката порядок, и вслух объявляет о своем намерении его прикончить.

Но так получилось — случайно! — что входит Добье в тот самый момент, когда стадия устных угроз окончена и преступник готовится привести свой замысел в исполнение. Дикая сцена с пальбой во всех направлениях: мэтр Манигу жив, а шальная пуля косит беднягу Добье во цвете лет!

Следствие, изучение анонимных писем. Надо ведь точно установить, кто хочет рассчитаться с мэтром Манигу. Не спрашивают себя в азарте поисков, кому чем-то не угодил Добье. Потом дымовая завеса, завершающий мазок мастера: еще два письма, еще покушение, и когорта сыщиков-профессионалов и любителей пущена по ложному следу. Кстати, об этом «покушении на автомобиль». Взрывчатка, провода, стрелка будильника поставлена на час, когда мэтр Манигу обычно за рулем. Но позаботились нарушить на сей раз этот обычай. Потому что, в сущности, безобидному адвокату-бонвивану не хотят причинить зла. Бомба подложена, идут к нему в бюро и удерживают его столько времени, чтобы взрыв произошел, никого не оцарапав.

Теперь ты поняла: мэтр Даргоно. Это он писал письма с угрозами, думая о Патрисе Добье, но весьма ловко приплетая сюда другого. Это он их печатал — символ? романтический выверт? — на старенькой машинке, столь много послужившей Белле.

Себастьян сравнил имеющиеся у него фотокопии: особенности букв столь совпадают, что трудно думать о случайности.

Вообрази теперь нашего убийцу, получающего в письме со штампом бюро метра Манигу это стихотворение, которое само по себе уже улика. В письме больше ни единого слова, ничего. Очень похоже на предупреждение:

— Вы обвели вокруг пальца полицию, мэтр Даргоно, но я-то не простофиля.

Он думает, что его раскусили. Вряд ли нотариус считает, что мэтр Манигу донесет на него, но как он ему посмотрит в глаза? Вспомним также, что любимая дочь мертва, к Софи он безразличен. К чему жить?

Еще один пункт в пользу этой гипотезы: мэтр Даргоно — нотариус семьи, отсюда такая осведомленность в его ядовитых письмах. Есть, правда, три вопроса. Первый: перемещения. Себастьян отвечает так: два часа в «Каравелле», и ты в Париже, а отношения между отцом и дочерью были таковы, что объяснений по поводу отлучек, сколь угодно частых и длительных, не требовалось. Второй вопрос: стрельба с коротких дистанций из карабина, потом из пистолета, а мэтр Манигу невредим. О! тут надо быть отличным стрелком, какого никто не разглядел в этом мирном письмоводителе, а, к слову, что ему, бывшему партизану, составляло незаметно приладить бомбу?

И последнее — мотивы преступления. Почему мэтр Даргоно хотел убить Добье? Он ведь не обесчестил его дочери, и если бы не женился на ней, ничего бы не произошло: в конце-то концов он не перепиливал рулевой тяги в автомобиле Беллы!

Эта неизвестность в отношении мотивов сильно удручает меня, уж больно привлекательна выношенная Себастьяном версия, ну просто конфетка. И в ней ты не преступница по оплошности, ты проходишь в ранге поборника справедливости, орудия судьбы! Так что выбрось прочь угрызения совести, понятно? А заодно и повод разделить душевное состояние с мэтром Манигу…

Кстати об этом. Я вполне оценила твое замечание о дружбе. Дружба мужчины с женщиной, какое великолепное чувство! Но хрупкое, хрупкое… Надо оцепить его колючей проволокой, окружить минными полями. И ни на миг не ослаблять бдительности. Потому что в таких отношениях мужчины — особенно те, которые нас интересуют, — знают эту музыку так же хорошо, как и мы. Тебе достаточно сегодня дать палец, как назавтра они завладевают рукой. И если бы только рукой!

Впрочем, только такого рода испытаний я тебе и желаю…