Незабвенная - [4]

Шрифт
Интервал

сложнее

у Петрова была квартира

* * *
у Петрова была квартира
в самом сердце русского мира
«Умираем!» — сказал Петров
был я молод и не готов
умирать заодно с Петровым
но дожив до седых годов я бы умер
честное слово

я и сержант Абрамович забаррикадировались

* * *
я и сержант Абрамович забаррикадировались
вокруг неправдоподобно много стреляных гильз
слышно как во дворе лимузин с друзьями невесты
медленно разворачивается
вот как закончилась свадьба
на которой Стася связала себя узами брака
с Виктором Вячеславовичем

не умножаться — вспомните как

* * *
не умножаться — вспомните как
я говорила на тренировках — не умножаться, но и делиться
тоже не нужно,
главное — не молчите, везде и всегда и всем говорите, но
только одно —
«Россия — вперёд», только это одно везде и всегда и всем
говорите
потому что красивые вещи практически не забываются
посмотрите как Гриша как Женя как Катя стараются
как их детские лица становятся страшными, серыми
но потом опять возвращаются, оживают

тревожные звоночки из Виннипега

* * *
тревожные звоночки из Виннипега
с очень большим трудом нам удалось связаться с Олегом
выходцем из Владимирской области
Олег:
всем тяжело когда столько снега
но хуже всего — местные тамплиеры
и косули и белки плюют на меня и на наш
союз соотечественников
страховка не реагирует
прошу президента вмешаться
восстановить меня в звании и вернуть дедушкину квартиру
в Даугавпилсе

победили упыри на одной шестой земли

* * *
победили упыри на одной шестой земли
в полном смысле вурдалаки
в 5-й кабинет вошли —
кто у вас здесь правит миром?
нас по десять раз сожгли
в нас серебряные пули
мы бы очень помогли

она сказала — «дзынь!» и поднялась

* * *
она сказала — «дзынь!» и поднялась
над городом
— Бойцы! сегодня будем брать Центральный Рынок
на территории открылся павильон «Оргтехника»
там новой алгеброй и новым алфавитом
командует дзержинец недобитый
когда все шли учиться он не стал
учиться а пошёл и высосал мучительное право
а ты не высосал

дядя Жора кинул зигу

* * *
дядя Жора кинул зигу
и ребятам объяснил
как друзей за эту зигу
он на фронте хоронил
как стояли молодые
подле батюшки царя
улыбаясь и куря

наша станция самая в городе неглубокая

* * *
наша станция самая в городе неглубокая
ни машинистов ни стрелочников на такой неглубокой станции
на самом деле не надо
как-то просто сам чувствуешь что слишком давно уже
поезда нет и подходишь ближе
туда где движение воздуха где прохлада
когда в нашем городе построили самую первую
в нашем городе печь
мы в семье решили об этом просто не разговаривать
как-то просто почувствовали что лучше об этом
просто не говорить
и оказалось что правильно чувствовали что говорить не надо

тёмной ночью в нашем поле стали люди пропадать

* * *
тёмной ночью в нашем поле стали люди пропадать
пропадали понемножку а потом пропала рать
мы стреляли в нас стреляли в нас почти не попадали
не стели постель мне мама просто посиди со мной
не зимою и не летом ни тем более весной
не георгиевской лентой с комсомольскою тесьмой
а казённым документом

я всегда сидел вот здесь у окна

* * *
я всегда сидел вот здесь у окна
а она нигде не сидела
нигде никогда не останавливалась
когда это всё началось
Веня и Шурик сразу исчезли
Свентицкого расстреляли
а я написал обо всём
все подробности день за днём шаг за шагом
множество иллюстраций
назвал «Золотые годы
личного Королевского хора Его Величества
Василия Кантаку́зена»

Самуил Вячеславович пляшет как новый как Шмуль

* * *
Самуил Вячеславович пляшет как новый как Шмуль
невесомый невидимый для супостата
животик втянул и танцует
утопили Володьку мерзавца в Фонтанке-реке золотая пора
наступила
утешительный звук гильотин от Мукомольной до Шинника
больше нигде не найдёте такого горения ровного
такой необычной отдачи и силы такой необузданной
только сюда приходите
и празднуйте только у нас

я родился в Воронеже

* * *
я родился в Воронеже
а вот детство моё и юность прошли уже в Саратовской области
подтянутый стройный обычно никто меня не обгоняет
а если обгонят то сами потом жалеют
всегда говорю спокойно с каким-то достоинством
только когда убили Серёжу
стоял и плакал и не сказал ничего не знаю как получилось

для меня это был бенефис

* * *
для меня это был бенефис
наконец-то я смог рассказать Хорошкевичам
о незабываемой встрече с будущим президентом
в 75-м году при задержании
его высочество господин президент
очень точным движеньем сломал мне руку и
одновременно несколько раз сильно ударил по почкам
всё было сделано элегантно
и даже можно сказать
изящно

русский язык неприятен многим жителям ближнего и дальнего зарубежий

* * *
русский язык неприятен многим жителям ближнего
и дальнего зарубежий
в этом вы сами легко убедитесь гуляя по вечерам вдоль
тихоокеанского или средиземноморского побережий
здесь никогда и ничего вы не сможете предугадать заранее
так же как на войне или на первом свидании
здесь есть места где лучше не говорить по-русски
а есть и такие где лучше совсем молчать

повелеваю вам и всем слугам вашим убраться

* * *
повелеваю вам и всем слугам вашим убраться
в Эквадор
это рядом с Колумбией
всем забрать с собой документы и все так называемые
ваши изображения
а также ваших животных скот и детей
на виллу Терезия там
первой же ночью все выходи́те в сад

Рекомендуем почитать
Ваш Николай

Леонид Шваб родился в 1961 г. Окончил Московский станкоинструментальный институт, жил и работал в Оренбурге, Владимире. С 1990 г. живет в Иерусалиме. Публиковался в журналах «Зеркало», «Солнечное сплетение», «Двоеточие», в коллективном сборнике «Все сразу» (2008; совместно с А. Ровинским и Ф. Сваровским). Автор книги стихов «Поверить в ботанику» (2005). Шорт-лист Премии Андрея Белого (2004). Леонид Шваб стоит особняком в современной поэзии, не примыкая ни к каким школам и направлениям. Его одинокое усилие наделяет голосом бескрайние покинутые пространства, бессонные пейзажи рассеяния, где искрятся солончаки и перекликаются оставшиеся от разбитой армии блокпосты.


Теперь всё изменится

Анна Русс – одна из знаковых фигур в современной поэзии. Ее стихи публиковались в легендарных толстых журналах, она победитель множества слэмов и лауреат премий «Триумф» и «Дебют».Это речитативы и гимны, плачи и приворотные заговоры, оперные арии и молитвы, романсы и блюзы – каждое из восьми десятков стихотворений в этой книге вызвано к жизни собственной неотступной мелодией, к которой подобраны единственно верные слова. Иногда они о боли, что выбрали не тебя, иногда о трудностях расшифровки телеграмм от высших сил, иногда о поздней благодарности за испытания, иногда о безжалостном зрении автора, видящего наперед исход любой истории – в том числе и своей собственной.


Образ жизни

Александр Бараш (1960, Москва) – поэт, прозаик, эссеист. В 1980-е годы – редактор (совместно с Н. Байтовым) независимого литературного альманаха «Эпсилон-салон», куратор группы «Эпсилон» в Клубе «Поэзия». С 1989 года живет в Иерусалиме. Автор четырех книг стихотворений, последняя – «Итинерарий» (2009), двух автобиографических романов, последний – «Свое время» (2014), книги переводов израильской поэзии «Экология Иерусалима» (2011). Один из создателей и автор текстов московской рок-группы «Мегаполис». Поэзия Александра Бараша соединяет западную и русскую традиции в «золотом сечении» Леванта, где память о советском опыте включена в европейские, израильские, византийские, средиземноморские контексты.


Говорящая ветошь (nocturnes & nightmares)

Игорь Лёвшин (р. 1958) – поэт, прозаик, музыкант, автор книг «Жир Игоря Лёвшина» (1995) и «Петруша и комар» (2015). С конца 1980-х участник группы «Эпсилон-салон» (Н. Байтов, А. Бараш, Г. Кацов), в которой сформировалась его независимость от официального и неофициального мейнстрима. Для сочинений Лёвшина характерны сложные формы расслоения «я», вплоть до погружения его фрагментов внутрь автономных фиктивных личностей. Отсюда (но не только) атмосфера тревоги и предчувствия катастрофы, частично экранированные иронией.