Незабудка - [59]

— Это, должно быть, славно, — заметила Алана.

— Не знаю, — откликнулся Раф. Джанис подняла чашечку с кофе, вздохнула и опять опустила ее, так и не попробовав темную жидкость.

— Люди первой категории, не желающие смиряться, не слишком долго остаются главными действующими лицами, — резко произнесла Джанис. — Люди третьей группы, те, которые строго следуют инструкциям, действуют весьма неумело в быстро меняющихся полевых условиях. Мы заботились о том, чтобы обеспечить им офисные условия, как только представлялась возможность.

— А вторая категория? — Алана задала вопрос Джанис, но не сводила глаз с Рафа.

— Люди, относящиеся ко второй категории, выполняли основную работу, — ответила женщина. — Именно они, оставшиеся в живых, любой ценой доводили до конца порученное дело.

Морщины вокруг рта Рафа углубились.

— К сожалению, — произнесла Джанис, быстро взглянув на Рафа, — рано или поздно оставшиеся в живых платили слишком высокую психическую цену, когда сталкивались лицом к лицу с беспорядочностью действительности и осознанием того, что Супермен существует лишь в мультфильмах.

Алана дотронулась до уголка рта Рафа так же осторожно, как он коснулся ее цепочки. Он повернул голову и нежно поцеловал кончик ее пальца.

— Настоящие мужчины проливают кровь и совершают ошибки, — тихо продолжала Джанис. — И если однажды, когда кризис уже миновал, оставшиеся в живых не могут справиться с ощущением собственной слабости, не могут смириться с тем, что любой на его или ее месте поступил бы лучше… да, тогда они начинают ненавидеть себя. Если они не могут примириться с фактом, что тоже способны испытать чувство страха, что могут быть ранены, даже сломлены и все равно оставаться чудесными, смелыми, полезными людьми, они готовы разорвать себя на части.

Рука Аланы задрожала. Раф поймал ее, поцеловал ладонь, затем выпустил ее руку.

— .Моя работа заключалась в том, чтобы помочь оставшимся в живых смириться с их собственными недостатками, с их человечностью. Мое предназначение состояло в том, чтобы помочь им признать самих себя. — Джанис пристально смотрела куда-то вдаль, через стол: картины прошлого воскресали перед глазами. — Потому что, если они не могли смириться с собственной человечностью, я теряла их. Я… теряла… их.

Джанис сжала руку в кулак и тихо постукивала по столу при каждом произносимом слове.

Алана непроизвольно накрыла своей ладонью руку Джанис.

— Это не твоя вина, — быстро возразила Алана. — Ты не могла раскрыть их души и заставить этих людей поверить в собственное достоинство. Все, что ты могла делать, это заботиться о них, и ты это делала.

Джанис долго смотрела на Алану. Затем печально улыбнулась.

— Но, если ты любишь их и теряешь, — произнесла Джанис, — это причиняет невыносимую боль. Спустя некоторое время таких людей стало слишком много, и я ушла с работы.

Алана бросила быстрый взгляд на Рафа, желая узнать, не был ли он для Джанис в числе «тех многих».

— Ты делала все возможное, — тихо убеждал Раф, — даже более того.

— Так же, как и ты. — Голубые глаза Джанис смерили его взглядом. — Ты считаешь, что этого было достаточно?

— Нет, — ответил он, выдержав ее взгляд. — Но я учусь жить с этим чувством. В конце концов.

Джанис долго смотрела на Рафа, наконец нежно улыбнулась.

— Хорошо, Раф Уинтер, — заметила она. — Очень хорошо. Это трудная штука, не так ли? Повернувшись, она посмотрела на Алану.

— На долю самых сильных, — тихо произнесла Джанис, — выпадают самые суровые испытания. Им приходится пройти долгий путь, прежде чем они смогут противостоять человеческим недостаткам. Но и потом во всем обвиняют себя. Они достигают определенного положения с трудом, в постоянной борьбе с собой. Некоторые выдерживают подобные испытания. Многим не удается.

Алана задумчиво посмотрела на Рафа. Мысль о том, насколько близко была она к тому, чтобы навсегда потерять его, как ножом полоснула по сердцу.

— Для сильных личностей, — продолжала Джанис, — это тот случай, когда чем скорее они смирятся с собственными недостатками, тем лучше для них. Слишком мало способов одержать победу над самим собой, и огромное количество опаснейших возможностей проиграть в этой борьбе.

Воцарилась тишина. Затем Джанис поставила на стол чашечку с кофе и оживленно подытожила:

— Достаточно о прошлом. Итак, кто собирается поймать сегодня самую большую рыбу?

— Я, — одновременно откликнулись Боб и Стэн.

Оба великана переглянулись, усмехнулись и начали заключать пари.

Раф и Джанис обменялись понимающими взглядами.

После того как Боб и гости ушли, Алана встала и начала убирать со стола. Раф поспешно взял тарелки из ее рук.

— Ты выглядишь слишком изысканно, чтобы носить грязную посуду, — произнес он. — Пойди сядь на кухне и поговори со мной.

Алана недоверчиво взглянула на Рафа. На нем были черные шерстяные брюки и черная рубашка, сшитая из такой тонкой шерсти, что была похожа на шелковую. Мягкая ткань облегала его мужественный торс.

— Ты тоже выглядишь очень элегантно, — заметила она.

Женщина коснулась темной ткани в том месте, где рубашка слегка натянулась на груди у Рафа. Ее рука почувствовала тепло его тела. Алане захотелось потереться об него, свернуться рядом в клубочек, подобно кошке, греющейся у огня. Затем у нее появилось желание просто держаться за Рафа, успокоить его, избавить в силу своих возможностей от мрачных мыслей о прошлом.