Невыносимые. До порога чужих миров - [12]

Элая и Раня воспитывала тетушка – то есть это они звали Анаэн тетушкой, а друг друга – братьями, хотя на самом деле их не связывали кровные узы. Клановых чувств для Анаэн оказалось достаточно, чтобы семнадцать лет назад взять под свое крыло двоих эльфят, еще не научившихся даже ползать. Родители обоих младенцев признавали только гильдийную солидарность, дети им страшно мешали, и они никогда больше ими не интересовались, да и вообще вряд ли помнили, где и у кого их оставили.

Анаэн растила мальчишек как своих. Под воспитанием она понимала главным образом хорошую кормежку, считая, что сытый эльф – добрый эльф, а остальное приложится. И нужно было очень здорово отличиться, чтобы получить от тетки ремня вместо ужина.

– А я сегодня дома толком и не был. – Элай зевнул. – Только приехали – тетка выскочила, в муке по шею. И где, мол, демоны вас носят, еще вечером ждала, идите оба как есть на сборище, а у меня пироги сегодня. А ведь спать хочется после дороги – сил никаких нет.

Тахар покосился на посмурневшую Ал еру и передумал спрашивать у Элая то, что хотел спросить. Успеется, прижмет он еще эльфов к стенке и выведает, сколько правды в словах Орима. Только не сей вздох.

– Ладно, Элай. – Тахар махнул рукой. – С тобой одним я все равно никуда идти не стал бы. Ты не думай, Аль, это только при тебе он ведет себя как бдыщев хвост, а когда тебя нет поблизости, этот эльф вырастает в целую бдыщевую задницу. С хвостом, разумеется.

Элай картинно раскланялся.

– Ладно, – решил маг. – Раз все сегодня заняты, то и я своими делами займусь. Нужно порядок в запасах навести после того, как его пыталась навести Сарта.

– О, дивная история: зелья и орк! – захлопала в ладоши Алера. – Ты ее зачем подпустил к своим склянкам, друг дорогой, жабьих спинок объелся?

– Да она не спрашивала. – Тахар почесал затылок. – С рассвета, пока я спал, уборку затеяла. Ну и разложила там все по своему разумению: пузырьки по росту, травы по цвету… Котелок отчистила, божинина ж ты воля. Я понимаю, она добра хотела, только мне это добро с заду наперед теперь полдня разворачивать.

Тахар укоризненно глянул на развеселившихся друзей, махнул рукой и тоже улыбнулся:

– Ладно, что там. Ничего не переколотила – и хорошо. А порядок там навести и правда давно пора, так что буду считать это недоразумение счастливой возможностью. Давайте вечером в таверне соберемся?

– Одолеет тебя жажда пития окаянного, – нараспев произнесла Алера, раскинула руки, подставила лицо солнцу, – загубит жизнь молодую варево горькое! И утащат тебя бдыщи в реку медовую!..

Элай расхохотался.

– Да при чем тут варево? – возмутился маг. – Я поесть хочу нормально! А ты прекрати, наконец, жреца передразнивать. Услышит – уши тебе вытянет не хуже эльфийских!

* * *

Если существовала на свете возможность увидеть застывшую, овеществленную магию, то она была облечена в форму Кристаллов.

Эти небольшие разноцветные камни, чуть больше ногтя размером, в сущности, и были вместилищем постоянно действующей магии; каждый Кристалл нес в себе одно воздействие, тем более сильное, чем больше граней было у камня.

Алера задумчиво рассматривала молочно-белый плоский камешек с неровными пятью углами, когда в каморку вошел дед. Встал в сторонке, тревожить не решился. Один раз вот так окликнул, когда внучка ковыряла железкой Кристалл, – и камень прыснул осколками.

Слияние Кристаллов – трудная наука, сама сродни магии, но именно магам она не покоряется никогда, а от других требует знаний, ловкости, удачи и такого особенного, тонкого чутья, которое мало у кого встречается. А еще нужен зоркий глаз и твердая рука, ведь не так просто распилить ровненько по граням два камня, при этом не затронув середину, а потом соединить так ровнехонько, не промахнувшись ни на волос, чтобы две сердцевины совпали тем единственным образом, которым могут совпасть, и тогда вокруг них начнет нарастать новый прозрачно-непробиваемый слой, а сросшийся камень получится крупнее и сильнее.

А еще и разные Кристаллы требуют разного подхода, и никто не скажет, насколько эту разницу требуется знать, а насколько – чувствовать.

Каморка, где Алера возилась с Кристаллами, могла бы навечно поселить ужас в сердце Шисенны или любой другой ценительницы чистоты и порядка, но ключ Алера носила с собой. И ей было здесь очень уютно, потому что каморка была теплой и тихой, а запах застарелой пыли – ничто для человека, побывавшего в доме Тахара, когда тот варит зелья.

– В ногах правды нет, – подала голос внучка, мимолетно улыбнулась деду и отложила Кристалл.

– А том месте, откуда они растут, прям так вся правда и скопилась, – проворчал Орим, придвинул ногой расшатанный деревянный стул и пристроился на жестком сиденье. – Что ты смурная, ясочка, случилось чего?

– Да просто камень непонятный. – Алера постучала ногтем по Кристаллу. – Стопку манускриптов перерыла – так и не поняла, для чего он. Точно не магический – вот и все, что я могу сказать. И что с ним делать? Себе оставить пока или Раню отдать, пусть развлекается?

Дед покосился на полки за спиной внучки, где валялись целые груды «пока оставленных» Кристаллов. Алера развела руками: а что я могу поделать, если некоторые камни не могу никому отдать или продать, вот просто потому, что не могу?