Невыдуманные приключения Свена Хедина - [37]
Такая перспектива Хедина не радовала: надо было делать огромный крюк и, кроме того, пересекать пустыню в летнюю жару. Но больше всего его расстраивало то, что придется возвращаться уже пройденным и положенным на карту путем.
Положение спас командир китайского гарнизона, с которым Хедин сумел подружиться.
— Губернатор не сможет вас задержать, если я не отдам приказ моим солдатам остановить вас, — констатировал новый поклонник Хедина и пояснил, что такого приказа отдавать не собирается.
И Хедин без проблем отправился в Хотан.
Губернатор Хотана, в отличие от своего коллеги в Чакалыке, проявил заботу о Свене и приготовил ему удобное жилье в тенистом парке. Там Хедин мог заниматься своими картами и записями последних месяцев, писать письма и готовиться к экспедиции через Тибет. Верный Ислам-бай прислуживал ему.
Хотан,
29 июня 1896 года
В благодарность за гостеприимство Хедин подарил губернатору Хотана золотые часы с цепочкой. Военный комендант получил револьвер и патроны.
В десять часов утра 29 июня Свен выехал из города во главе длинного тяжело нагруженного каравана. На этот раз весь багаж он взял с собой. Археологические находки, ковры, сувениры, купленные в Хотане, и все то, что не могло понадобиться во время этой поездки, он упаковал и послал в Кашгар консулу Петровскому для дальнейшей отправки в Швецию. Сам Хедин направлялся в Пекин, который с самого начала обозначил конечной целью своего путешествия.
По прямой из Хотана до Пекина было более трех тысяч километров, но ни о какой прямой Хедин, разумеется, не помышлял. Вместо того чтобы сразу ехать на восток к Пекину, он свернул на юг, чтобы перевалить через горную цепь Куньлунь, разграничивающую северные высокогорья Тибета и песчаные холмы пустыни Синьцзяна. В Тибете Свен собирался повернуть на восток, пройти, как обычно, неизвестными путями и через не поддающееся подсчетам время добраться до Пекина.
Тибет был замкнут, неизучен и таинственен и поэтому тянул к себе. Хедин вновь собирался ступить на землю, где до него не бывал ни один европеец. Разумеется, Свен хотел описать и положить на карту этот край. И конечно, он мечтал о подвигах, которые сделают его знаменитым.
Хедин думал пересечь Куньлунь с севера на юг, продвигаясь вдоль реки Керия-дарья, бравшей начало в горах Тибета, но вскоре выяснил, что это невозможно. Вода поднялась слишком высоко. Он вернулся на большую восточно-западную караванную дорогу между горами и пустыней, чтобы найти какой-нибудь более подходящий путь на Тибет.
Хедин ехал по тем же дорогам, что и Марко Поло шестьсот лет назад. Караван двигался неторопливо с постоянной скоростью. 30 июля он выехал из поселка золотодобытчиков Купа с внушительным караваном: двадцать одна лошадь, двадцать девять мулов, шесть верблюдов, три собаки, овцы. Его сопровождали восемь помощников — Ислам-бай, Фонг Ши, Парпи-бай, Ислам-ахун, Рослак, Гамдан-бай, Ахметахун и Курбан-ахун. Фонг Ши, молодой китаец из Хотана, должен был в дороге учить Хедина китайскому.
Парпи-бай, так же как и Ислам-бай, был родом из Оша; прежде он участвовал в трех европейских экспедициях. Он рассказывал у лагерного костра длинные истории о своих путешествиях с французскими исследователями Тибета Дютрейлем де Рином и принцем Анри Орлеанским.[14]
В небольшой деревушке на полпути к Куньлуню Хедин нанял восемнадцать горцев. Они должны были следовать вместе с караваном две следующие недели.
Через несколько дней они добрались до местности, названия которой горцы не знали. Вместо имен собственных Хедин начал использовать буквы и цифры, чтобы обозначать на карте реки, озера и горные вершины.
Они достигли высоты 4500 метров. Корм для животных становился все хуже, и все, кроме Хедина, страдали от горной болезни. Больше всех маялись Фонг Ши и Ислам-бай: у обоих нестерпимо болела голова. Температура по ночам опускалась ниже ноля, хотя был август. И людям, и животным было трудно в этих негостеприимных местах, за исключением Хедина, разумеется. Он вновь упивался восторгами первопроходца.
Фонг Ши становилось все хуже. Примерно через неделю Хедин решил отправить его обратно домой, хотя китайцу было заплачено за три месяца вперед. Одного отсылать его было нельзя, и Свен выделил ему сопровождающего.
Конечно, потеря Фонг Ши расстроила Хедина: как он будет обходиться в Китае без переводчика? Кроме того, ему было много интереснее общаться с китайцем, чем с мусульманами-туркестанцами. «Образованный китаец с любой точки зрения на голову выше, чем мусульманский мулла», — отметил он в записной книжке.
Через три дня ухудшилось состояние Ислам-бая. Он кашлял кровью. Из-за этого даже пришлось приостановить движение каравана. «Было бы ужасно грустно потерять его», — записал Хедин в дневнике.
Когда Ислам-баю стало легче, караван вновь пришел в движение. Медленно, но верно они двигались на восток. Иногда долины заканчивались тупиками, и им приходилось возвращаться обратно. Ежедневно они проходили в лучшем случае тридцать километров, а иногда не более пяти. С северо-запада постоянно дули штормовые ветры, почти ежедневно выпадал снег или град, время от времени грохотал гром.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839–1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Тише!.. С молитвой склоняем колени...Пред вами героя родимого прах...С безмолвной улыбкой на мертвых устахОн полон нездешних, святых сновидений...И Каппеля имя, и подвиг без меры,Средь славных героев вовек не умрет...Склони же колени пред символом веры,И встать же за Отчизну Родимый Народ...Александр Котомкин-Савинский.
Аннотация издательства: Сорок пять лет жизни отдал автор службе в рядах Советских Вооруженных Сил. На его глазах и при его непосредственном участии росли и крепли кадры командного состава советской артиллерии, создавалось новое артиллерийское вооружение и боевая техника, развивалась тактика этого могучего рода войск. В годы Великой Отечественной войны Главный маршал артиллерии Николай Николаевич Воронов занимал должности командующего артиллерией Красной Армии и командующего ПВО страны. Одновременно его посылали представителем Ставки на многие фронты.
Данная статья входит в большой цикл статей о всемирно известных пресс-секретарях, внесших значительный вклад в мировую историю. Рассказывая о жизни каждой выдающейся личности, авторы обратятся к интересным материалам их профессиональной деятельности, упомянут основные труды и награды, приведут малоизвестные факты из их личной биографии, творчества.Каждая статья подробно раскроет всю значимость описанных исторических фигур в жизни и работе известных политиков, бизнесменов и людей искусства.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В этой книге рассказывается о том, как строились отношения в крестьянской семье, как женились и разводились, как воспитывали детей. Каковы были повседневный быт, отношение к религии, устройство жилья, представления о гигиене. В чем заключалась сугубо женская обрядность. Что считалось личной собственностью женщины в имуществе двора, какую роль она играла в крестьянской общине и почему случались «бабьи бунты». А также — об интимной жизни крестьянки, узаконенных обычаем «ласках» свекра, проституции и женской преступности, о публичных — всей общиной — наказаниях провинившихся.
Книга Леонида Васильева адресована тем, кто хочет лучше узнать и понять Китай и китайцев. Она подробно повествует о том, , как формировались древнейшие культы, традиции верования и обряды Китая, как возникли в Китае конфуцианство, даосизм и китайский буддизм, как постепенно сложилась синтетическая религия, соединившая в себе элементы всех трех учений, и как все это создало традиции, во многом определившие китайский национальный характер. Это рассказ о том, как традиция, вобравшая опыт десятков поколений, стала образом жизни, в основе которого поклонение предкам, почтение к старшим, любовь к детям, благоговение перед ученостью, целеустремленность, ответственность и трудолюбие.
Есть две причины, по которым эту книгу надо прочитать обязательно.Во-первых, она посвящена основателю ислама пророку Мухаммеду, который мирной проповедью объединил вокруг себя массы людей и затем, уже в качестве политического деятеля и полководца, создал мощнейшее государство, положившее начало Арабскому халифату. Во-вторых, она написана выдающимся писателем Вашингтоном Ирвингом, которого принято называть отцом американской литературы. В России Ирвинга знают как автора знаменитой «Легенды о Сонной Лощине», но его исторические труды до сих пор практически неизвестны отечественному читателю.
Быт дореволюционной русской деревни в наше время зачастую излишне омрачается или напротив, поэтизируется. Тем большее значение приобретает беспристрастный взгляд очевидца. Ольга Семенова-Тян-Шанская (1863 1906) — дочь знаменитого географа и путешественника и сама этнограф — на протяжении многих лет, взяв за объект исследования село в Рязанской губернии, добросовестно записывала все, что имело отношение к быту тамошних крестьян. В результате получилась удивительная книга, насыщенная фактами из жизни наших предков, книга о самобытной культуре, исчезнувшей во времени.