Невыдуманные истории - [9]

Кто же его пробовал? Испытатели парашютов! Причем никаких гарантий надежности они не имели. Поэтому каждый экзамен, каждый прыжок в незнаемое требовал внимания и мужества. Поэтому-то первые испытания парашютов поручались спортсменам. Надеюсь, мне не надо объяснять, почему спортсмены идут первыми. Драматические ситуации, в которые попадает спортсмен, приучают его мужественно переносить опасность… Итак, снова возвращаюсь к полету Романюка. Преодолев несколько километров, он дернул кольцо на высоте тысяча метров. Парашют должен выйти трубой. Но… Парашют не раскрывается. Почему? Катастрофически падает высота. Молниеносно, со скоростью 25 метров в секунду, приближается земля. Нервное напряжение и возбуждение, возникающее у нормального, здорового человека в минуту опасности, колоссальный приток и взрыв энергии помогают оставаться хладнокровным. А земля приближается! Почему не раскрылся парашют? Романюк спокойно обдумывает варианты. Наверное, было сильное вращение, и шнур закрутился вокруг трубы парашюта. Недоделки ясны, следовательно, цель полета выполнена. Но дергать кольцо запасного парашюта нельзя: он может запутаться в стропах испытательного. Что же делать? Спокойствие, только спокойствие! Романюк пытается остановить вращение. Не удается. Но он борется. Собирает в комок силу воли, силу мышц. Энергичным движением выбрасывает запасной. Как можно дальше! Купол наполняется…

Давайте разберемся: что же Романюк проделал в этом полете? С момента, когда он понял, что попал в опасность, до мгновения, когда раскрылся парашют, прошло тридцать секунд. Времени предельно мало. А работа в воздухе была проделана, мягко говоря, колоссальная. Необычайная сила воли и физическая сила, мужество и непреклонность дали возможность победить опасность. Ведь если бы у него не хватило силы, если бы он погиб, то этот парашют испытывал бы другой. И ему бы пришлось так же трудно. А ведь опыта у него, наверное, было бы меньше. Следовательно, Василий Романюк боролся в том полете не только за свою жизнь, но и за жизнь тех, кто пойдет после него…

Тысячи прыжков! Таких как этот! А небо голубеет над планетой. Оно ждет своих покорителей, тех, кто прокладывает маршрут Земля — Небо — Земля.

Вячеслав Кузовенков ПАРАШЮТ НЕ РАСКРЫЛСЯ

Жил он в Симоновской слободе. Мальчишка как мальчишка. Мечтал о покорении полюса, грезил о самолетах. Хотел вырасти настоящим человеком. И рано понял мальчишка, что летчиком может стать только сильный, физически крепкий и смелый человек.

Женя Лобанов был смелым — однажды весной спас человека на Москве-реке. Спас, хотя сам мог утонуть. А потом он помог потушить пожар и вывел из огня женщину. У самого руки обгорели, а он и словом о своем поступке не обмолвился.

Очень любил спорт — занимался плаванием в бассейне московского автозавода. Я не буду говорить, как он тренировался. Его спортивный путь мало чем отличался от дебюта Виталия Ушакова, Семена Бойченко, Леонида Мешкова — его ровесников и товарищей по спорту, ныне уважаемых тренеров, заслуженных мастеров спорта. Лобанов был из той могучей кучки советских пловцов, которая первой вышла на штурм мировых достижений.

Женя Лобанов играл в водное поло за команду своего завода. Он был создателем и пионером коллектива, который вот уже тридцать лет находится в авангарде нашего спорта. Перед самой войной с белофиннами Евгений Лобанов и Виталий Ушаков пытались поступить в училище летчиков. Но испытания выдержал лишь Женя, а Виталий не прошел — у него оказалось плохое зрение.

Все лучшие качества, воспитанные спортом, — беззаветный патриотизм, отличное здоровье, неистощимый оптимизм, гибкость ума и любознательность, смелость и решительность, трудолюбие и выдержку — все эти качества Евгений Лобанов взял с собой в авиацию. И они-то помогли ему в беспримерном полете, о котором пойдет речь.

Небо полыхало над Балтикой. Море билось о гранитные скалы. Шел 1940 год. Грохотала война на Карельском перешейке… Самолет набрал высоту и пошел в атаку. Но что это? Машину вдруг резко и сильно тряхнуло. Самолет бросился в штопор. Высота падала с каждой секундой. Попытки командира самолета выровнять машину ни к чему не привели. Выход оставался один — кто-то должен выброситься с парашютом. Кто? Евгений Лобанов, второй пилот, посмотрел на командира: «Я — готов».

Навстречу мчалось зимнее Балтийское море. Какое оно? Застывшее, скованное льдом? Или прорванное разводьями? Евгений не знал этого. Выпрыгнув из кабины, он дернул за кольцо парашюта, но не почувствовал знакомого удара. Поднял голову. Шелкового купола над головой не было. Конец?

Лобанов старался собраться с мыслями. «Спокойствие. Только спокойствие!..» — так думал он, падая из свинцового неба навстречу морю. Не хотел он верить, что этот прыжок — последний в его жизни, каким-то седьмым чувством определил, что внизу его ждет вода. Пусть ледяная, но ведь вода, не лед!

Евгений сгруппировался в воздухе — как когда-то в заводском бассейне, во время прыжков с вышки. Пусть там было всего пять, десять метров, а здесь их сотни страшных метров высоты. Он представил себе, что прыгает с десяти метров, что это совсем не страшно, он приготовился встретить удар.