Невский романс - [36]

Опасение, что причастность Ивана к тайному обществу откроется, не оставляло Полину ни на минуту. Стоило кому-то позвонить в дверь их дома, она вскакивала с постели. Несколько раз за день Полина закутывалась в шаль, раскрывала окно и подолгу смотрела на Петропавловскую крепость. Там, в этом «милом островке средневековья», томились сейчас заговорщики. И чуть ли не каждый день число этих несчастных увеличивалось. Их были уже не десятки, а сотни! И среди них в любой день мог оказаться брат.

Сам же Иван, по своей всегдашней беспечности, переживал гораздо меньше сестры. Оправившись от ранения, он наведался в полк, убедился, что никто не смотрит на него косо, и понемногу успокоился. То обстоятельство, что он «запамятовал» выйти вместе с товарищами на площадь, его не смутило: он ведь тоже рисковал жизнью — на дуэли! А узнав, что восстание подавлено, Иван от души порадовался своей забывчивости.

К тому же он был поражен, узнав подробности «переворота». Вернее, то, что самого «переворота» как раз и не было: непонятное бездействие вышедших на площадь офицеров с несколькими тысячами солдат, убийство уважаемого всеми Милорадовича, возмутительное поведение черни, которая не должна была и близко касаться этого дела. Но больше всего изумляло Ивана то, что руководители тайного общества не предъявили Николаю Павловичу ультиматума.

— Нет, я решительно ничего не понимаю! — возмущенно и обиженно говорил он Полине. — Ведь это как раз то, с чего следовало начать: окружить дворец и потребовать от наследника престола принять Конституцию. Ведь это же десятки раз обсуждалось на наших собраниях! Или я чего-то не понял? Нет, я, конечно, не так глубоко образован, как Рылеев или Оболенский. Но, хоть убейте, не могу признать правильными их действия! Все оказалось совсем не так, как я ожидал. Ну скажи мне, что я не прав, Полетт!

— Не скажу, — со вздохом отвечала Полина, — потому что я и сама думаю так же. А если твои бывшие друзья рассуждали иначе, значит, вы во всем расходитесь, и тебе вообще не следовало вступать в общество.

— Не следовало, — смущенно соглашался Иван. — Но что же я теперь могу изменить? Слава Богу, что хоть эта дуэль так своевременно подвернулась и что мерзавец Нелидов меня ранил. А впрочем, — тут же прибавил Иван, — я больше не держу на него зла. Тем более что дуэль благополучно сошла мне с рук.

И действительно, Иван не получил за участие в дуэли не только серьезного наказания, но даже простого выговора. И это притом, что нашлись «доброжелатели», которые донесли о поединке полковому командиру. Однако гусарский полковник выгнал доносчика в шею, возмутившись, что его смеют беспокоить по таким пустякам. И в самом деле, на фоне происходящих событий какая-то незначительная дуэль, закончившаяся пустячным ранением, выглядела невинной юношеской шалостью.

Между тем оправившийся от потрясения Петербург зажил своей привычной жизнью. К концу января слухи о новых арестах заговорщиков стихли и Полина начала успокаиваться. Тем более что сам Иван уже и думать забыл про свое недолгое участие в тайном обществе.

* * *

Первого февраля в Зимнем дворце намечался большой прием. Вельские были приглашены. Полину в числе других знатных девиц собирались представить новому государю, и все силы были брошены на то, чтобы она выглядела на этом вечере безукоризненно.

Платье было готово заблаговременно, но оставался еще нерешенным вопрос с украшениями. Как только заветное приглашение оказалось в руках Дарьи Степановны, она без промедления заговорила об этом с мужем.

— Жорж, нужно завтра поехать в магазин Лессаржа у Аничкова моста и купить тот алмазный гарнитур, что мы с Ленорой недавно насмотрели.

— Только и всего? — усмехнулся князь. — Что может быть проще!

— Ах, это такая прелесть, ты даже не можешь себе представить, — продолжала Дарья Степановна, словно не заметив в голосе мужа иронии. — Колье очаровательно: десятка два маленьких алмазных цветочков и между ними свисают капельки рубинов. И серьги такие же! Ослепительный лед и малиновое пламя. Весьма оригинально, не правда ли?

— Оч-чень оригинально!

— А главное, идеально подходит к голубому муаровому платью Поленьки!

Юрий Петрович хмуро взглянул на жену.

— И сколько же, скажи на милость, просят за эту красоту?

— Да не так уж и много — тридцать тысяч рублей.

— Тридцать тысяч рублей, — медленно повторил князь. — Сущие пустяки. Всего лишь половина нашего годового дохода.

Княгиня досадливо поморщилась.

— Сделай одолжение, Жорж, оставь язвительный тон. Как тебе не совестно мелочиться, когда речь идет о будущем нашей дочери? Ведь ты и сам прекрасно понимаешь, как много зависит от этого приема.

— Я-то понимаю, а вот ты, по-моему, нет, — проворчал Юрий Петрович. — В самом деле, Адель! Если ты собиралась покупать этот гарнитур, зачем заказала себе дорогие шубы и новую двухместную карету?

— Ах, но это же такие мелочи!

— Мелочи? Но я еще не расплатился за них! И за твое новое жемчужное ожерелье, между прочим, тоже.

— Погоди: но ведь наш управляющий только что привез деньги! Неужели от них уже ничего не осталось?

— Моя дорогая! — взмолился Юрий Петрович. — Разве ты забыла, что эти деньги ушли на покрытие прошлогодних долгов? И мне пришлось уже наделать новых, чтобы как-то прожить эту зиму.