Невский пророк - [17]

– Тань, ты извини меня конечно, но тебе лучше сейчас уйти, – сбивчивым от волнения тоном промямлил Стрельцов.

– Чего? Ты серьёзно? – Таня резко встала с дивана.

– Да.

– Ха… – она возмутительно развела руками. – Офигеть… Ну ты и гад, конечно! Сначала раздразнил, а теперь пошла вон!? Ну, всё понятно, баба бывшая письмо накалякала. Пишет небось, что хочет вернуться, а ты взял и растаял. Так и знала, что ты такой же, как все. Кобель неотёсанный…

Стрельцов, уже целиком протрезвевший, ничего не ответил. Он был полностью поглощен размышлениями о содержимом письма.

Таня быстро оделась, а затем, больше не удостоив Стрельцова ни единым взглядом, устремилась к выходу.

– Провожать не надо, – гордо заявила она на прощание, захлопнув снаружи дверь комнаты.

Возможность приятно завершить день была упущена, но Максиму уже было на это плевать.

Может, это письмо – розыгрыш, а на фото просто очень похожий на Стрельцова ребенок? Про дар Максима знают только четверо его друзей. Причем трое из них узнали об этом буквально несколько часов назад и еще, скорее всего, толком не переварили эту новость.

А может, Еремеев написал эту галиматью? Но зачем? Какой в этом подкол? Да и не похож этот текст по стилю на Мишкину манеру.

И всё же стоит хоть как-то проверить, откуда могут ноги расти…

Максим спешно вышел из комнаты в коридор. В это время со стороны входной двери в коммуналку навстречу Стрельцову возвращалась Людмила Антоновна. Видимо, она и закрыла дверь за Таней.

– О, а ты чем так барышню обидел, Максимка? – сразу начала спрашивать она, как только увидела Стрельцова в коридоре. – Достояние твоё мужское, что ль, не впечатлило её?

– Тёть Люд, можно позвонить от вас? – проигнорировав похабную шуточку, серьёзно спросил Стрельцов.

– Да ради Бога, родной. Случилось чего?

– Да так. С Мишкой поболтать хочу…

– Ну, заходи, конечно. А насчет фифы этой не переживай. Я сразу поняла, что она пустышка. Манеры и гонора-то как у царевны, а в голове одни опилки трухлявые…

Зайдя в комнату, Стрельцов сразу схватил телефонную трубку и начал набирать номер Миши Еремеева.

Раздалось пара гудков, а затем по ту сторону провода ответил сам Еремеев:

– Алло!

– Привет, Мишань, это я, – начал серьёзным тоном Стрельцов.

– А, здорово, Макс. Че-то случилось? Тут 600 секунд идут, отвлекаешь…

– Еще как случилось! Давай-ка колись, трепло сраное, кому ты еще разболтал про мой секрет?

– Чего? Полегче на поворотах, Макс. Что на тебя нашло?

– Миша, я не шучу. Быстро выкладывай, кому еще рассказал про меня, или я тебе башку отвинчу! Ты меня знаешь…

– Да чего ты разорался? Никому я ничего не говорил. Только наши сегодня узнали, больше никому ни слова, век воли не видать!

Воцарилось короткое молчание. Судя по голосу, Миша не врал, хотя Максим мог и ошибаться.

– Алло, Макс! Ты скажи конкретно, что случилось?

– Да так, ничего особенного… – тон Максима стал более мягким. – Скажи лучше, у тебя знакомых в гостинице «Ленинград» нету случайно?

– Эм… Нету, а что?

– Жаль…

– Слушай, кончай ребусы загадывать. Ты ведь явно не просто так звонишь…

– Ладно, извини, Мишань. Меня, видать, переклинило немного в очередной раз. Всё нормально, не обращай внимания…

– Хм… Уверен?

– Да.

– Ну смотри, Макс. Точно всё в порядке? А то заходи сейчас ко мне, посидим, поговорим, музон послушаем. Или я к тебе.

– Да не, не. Всё в норме, Миш. Еще раз извини, что наорал. Ладно, до завтра…

Максим повесил трубку и сразу помрачнел.

Нет, скорее всего, это не Миша. Но кто тогда? И зачем он хочет встретиться?

В письме незнакомца сказано, что он может рассказать правду о рождении Максима и о причине появления у него странных предсказаний. Но что в рождении Стрельцова может быть не так?

Максиму не раз говорили и показывали документы, что он рожден 28 ноября 1970 года в обычном роддоме, в самой обычной ленинградской семье Ольги и Павла Стрельцовых. В 1972 они попали в жуткую автомобильную аварию, в которой оба погибли. Максим остался сиротой, и после этого его отдали в детдом.

Что в этой истории может быть неясного?

Главное, что по-настоящему смущало в данной ситуации Стрельцова – это странная фотография, где годовалый Максим лежит непонятно где и подписан как «Новорожденный номер 3» вместе со странной припиской «ПРОЕКТ ЦН».

Может, Максим действительно чего-то не знает про себя? Или это какая-то ловушка?

Но зачем тогда такие сложности? Письма, фото, назначения встреч? Нет, тут что-то не так…

Придется завтра с утра ехать в эту гостиницу и разбираться, что к чему. Благо теперь у Максима есть особая интуиция. Если при встрече что-то пойдет не так, то он обязательно это заранее почувствует…

Как только Максим повесил трубку, тётя Люда иронично прокомментировала состоявшийся телефонный разговор:

– Что, Максимка? Никак, Мишка твой растрепал всем, как ты пару лет назад заперся в комнате от страха, когда услышал похмельный вой нашего нового соседа Витьки Малахова, приняв его за привидение?

– Вы сама проницательность, тетя Люда… – отрешенно ответил Стрельцов.

В комнате Людмилы Антоновны по телевизору тоже шли «600 секунд». С экрана старенького «Горизонта» Александр Невзоров напоминал, что завтра, 23 февраля, в городе пройдут сразу два диаметрально противоположных митинга: один в поддержку демократических сил и председателя верховного совета РСФСР Бориса Ельцина, а второй в поддержку «Всесоюзного референдума о сохранении СССР», проведение которого намечено на 17 марта этого года.