Невротические стили - [35]

Интенсификацию защитного напряжения, включая многократно усиленное ощущение уязвимости и беспокойство о защите, по-прежнему можно считать следствием проекции. Но скоро станет ясно, что это защитное напряжение и усиленное чувство уязвимости постепенно развивает усиление ригидности и нарастающую антагонистическую защитную скованность. Так, тот профессор не только искал признаки недовольства, но ждал их и все больше себя накручивал. Он вспомнил, что старший профессор презрительно отзывался о подхалимах, и стал общаться с ним как с равным, с подчеркнутым достоинством.

За несколько недель, в течение которых старший профессор явно не обращал на него внимания, защитная скованность развивалась дальше. Он все пристальнее наблюдал за старшим профессором: наблюдал уже не с тревогой,

а с подозрением. Он яростно схватился за двусмысленный случай, когда старший профессор проявил к нему неуважение и диктаторские наклонности. Он решил, что не станет "этого терпеть", и в отношениях со старшим профессором стал более защитно-высокомерным. Например, он отказывался от "рабских" должностей. Почувствовав ярость и подозрение, он сразу же стал наблюдать за своим коллегой так, как это делают подобные люди - словно маленький мальчик, играющий в полицейских и бандитов вокруг ничего не подозревающего отца, но только с большей интенсивностью и серьезностью, интерпретируя каждое движение в соответствии с правилами игры: "теперь он делает вид, что не замечает меня, готовится к новому выпаду" и так далее. Со своей обозленной, подозрительной, а теперь еще и высокомерно-надменной точки зрения, он обнаружил ключи, показавшие ему, что был прав; старший профессор посягал на его независимость и хотел сделать его своим подпевалой. Он заявил, что теперь решается, "чья воля сильней".

Активизация параноидной защитной мобилизации под влиянием нового дискомфорта или усиленного чувства уязвимости предполагает нечто большее, чем простая активизация подозрительного внимания. Это означает полную зажатость в интенсивную узкую направленность, на которую способны такие люди; и в этом режиме, у которого есть новая защитная цель, происходит дальнейшее сужение аффективного восприятия, а восприятие "себя" сужается до командного центра, и, таким образом, параноик все больше отстраняется от своих аффектов и импульсов. Оба аспекта защитной зажатости: интенсификация подозрительного внимания, направленная на обнаружение внешнего врага, и происходящая в то же время потеря реальности - явно работают в одном и том же направлении.

Однако скрытое осознание своих чувств и интересов создает якорь для нормального процесса эмпатического воображения. То есть постоянное ощущение своих чувств не позволяет нормальному человеку потерять себя в эмпатических представлениях о чувствах других. Без такого якоря параноик способен не только создать образ врага из ключей, найденных защитным предубеждением, но и смотреть на этот образ как бы с холодной объективностью,

вовсе не узнавая в нем себя. Он похож на пассажира поезда, чье внимание зафиксировано на поезде, стоящем на соседних путях. Он не чувствует движения и не понимает, что движется именно его поезд.

Общее понимание проекции, которое я предлагаю, можно выразить с помощью следующей диаграммы:

УСИЛЕНИЕ РИГИДНОСТИ

Угрожающее внутреннее напряжение => Усиление чувства уязвимости и защитного напряжения => Защитная мобилизация: активизация подозрительного и сужение аффективного восприятия <=> Проективная идентификация угрозы

У этого процесса существует две стадии. На первой подавленный импульс, болезненный аффект или идея угрожают сложившейся ригидной защитной организации, усиливая чувство уязвимости и защитную чувствительность, и при этом автоматически усиливают и ригидность, и защитную мобилизацию. На второй, проективной стадии параноик (чья ригидность и защитная мобилизация усилились) становится подозрительным и хватается за ключи, подходящие к его защитной цели, находит врага и создает конкретный образ внешней угрозы. Двойными стрелками в последней части диаграммы я попытался обозначить взаимозависимость и связь между состоянием параноидной защитной мобилизации и объектом этой мобилизации, то есть образом, спроецированным на внешний объект. Проективный образ сотворен главным образом защитным напряжением и закрепощающими защитными процессами. Едва образовавшись, проективный образ продолжает фокусировать напряжение и усиливать защитную мобилизацию. Иногда этот процесс происходит постепенно, параллельно с кристаллизацией проективной идеи, как в примере, приведенном выше: сначала появляются общие наброски, а затем, как только параноик нападает на след, они заполняются деталями и логическими связями.