Невозвратные годы - [18]
Перед вторым избранием Ельцина я выступил в областной газете, говоря, что «…целая страна вновь охвачена какой-то странной несерьёзностью, даже ребячеством… «В самом деле, разве это не очередная комедия — выбирать президента? Вспомним референдум. Сколько было вокруг него шума, сколько всяких надежд. И ничего не изменилось…
Все эти игры необходимы только одним поли тикам. Жили мы тысячу лет без президента — и ничего. А тут вдруг потребовался президент. Ну какая разница между президентом и председателем?
Ну что ж, раз надо, так надо! Придётся идти на участок, но мне тутже вспоминается начало второго действия гоголевской «Женитьбы». Агафья Тихоновна сидит и размышляет: «Право, такое затруднение, выбор. Если бы ещё один, два человека, а то четыре. Как хочешь — так и выбирай. Уж так трудно решиться, так просто рассказать нельзя, как трудно! Если бы губы Никанора Ивановича да приставить к носу Ивана Кузьмича, да взять сколько-нибудь развязности, какая у Балтазара Балтазаровича, да, пожалуй, прибавить к этому ещё дородности Ивана Павловича, я бы тогда тотчас же решилась. А теперь поди подумай! Просто голова даже стала болеть».
Миллионы «россиян» оказались в положении гоголевской Агафьи Тихоновны, которой приспичило замуж. (Опять вспоминается грамматика: «уж замуж невтерпёж».)
Никому не следует по-попугайски твердить, что мы ничего не знали, что всё делалось без нас и т. д. Знали! И кубанский губернатор очень даже прав, утверждая такую мысль. Почти вся страна знала, чем пахнет Горбачёв. Запах одного клопа выдаёт полмиллиона других клопят. Давить надо было, ни секунды не медля. Каюсь, и я понадеялся на других, мол, есть и поумнее меня… При всём притом делать что-то пытался. В доказательство позвольте повториться хотя бы в заголовках двадцатилетней давности. Хотя кому сейчас нужны заголовки?
Впрочем, прочтём одну статейку под названием «Всё пропьём!» Да, да, именно с восклицанием, а не с точкой…
«ВСЁ ПРОПЬЁМ!»
Полвека тому назад вокруг наших деревень с трёх сторон шумели от ветра сосновые боры, перемежаемые еловыми гривами. Лесные сенокосные полянки с дымными низенькими избушками вкрапливались в это многовёрстное хвойно-зелёное царство. Рыжики, грузди, княжица, малина, черника, смородина, морошка, брусника, дичь боровая, то бишь рябки и тетёры, пушное и мясное зверьё, речки и ручьи с рыбой, смола и хвоя, корьё для выделки кож, дрова и целебные травы, не говоря уж об основном материале для строительства, — всё это было в изобилии, всего этого хватало трём тысячам взрослого населения, которое жило на землях нынешнего колхоза «Родина».
Во время моего детства зимой у гумна, в двухстах метрах от дома, ещё прыгали по ночам зайцы двух пород: крупные — русаки и поменьше — беляки. (Сам, своими глазами их видел.) Их ловили клепцами. Лисы ходили по заячьим следам, не одна и не две. Стаи куропаток шумно вылетали из гумна. Нынче на той же территории живёт всего несколько десятков крестьянских семей. Лес вокруг вырублен. Как говорит мой сосед, всё выхлестано. Ни людей, ни деревьев. Лесные речки вы сохли. Куда всё подевалось? Ни рыбины, ни зайца. Всё, в том числе и люди, исчезло вместе с леса ми…
Миллионы, нет, наверное миллиарды дерев спилено и отправлено за границу, потоплено в сплавных реках, сгнило брошенными либо заживо спалено. А сколько их изрыгнули в Северный океан великие реки Двина и Печора? Прорвёт запань у пьяного начальника — и пол-Скандинавского государства на полгода обеспечено пиловочником за счёт одного плавника. А сколько вывезено за границу через Архангельский и Мурманский порты? Даже подумать страшно. Ещё при Ленине тысячи крепких мужиков бросили плуги и бороны, перестали пахать и взялись за пилы и топоры. Не по своей воле взялись. Пленум крайкома требовал переименовать город Архангельск в Сталинопорт. Северная Русь (только ли северная?) превратилась в колонию. Да, именно в колонию, но в чью? История всё равно разберётся, чьей колонией была и чьей стала земля, которую мечом защищал ещё Александр Невский.
Вот дожили мы, грешные, до перестройки. Но чему научились, что поняли за шесть перестроечных лет?
… Машина с грузинскими номерами шпарит за моей деревней прямиком на лесоучасток. Чего везут? А мороженые яблоки. Обратно этот автомобиль, гружённый уже круглым лесом, едет намного тише. Отборные брёвна плывут мимо моей бани прямиком на Кавказ, в солнечную и братскую Грузию. Эх, зачем я хлопотал в облисполкоме, чтобы построили эту дорогу! Лучше бы её не было, этой дороги…
На главной колхозной усадьбе, в центре, у брошенного коровника, видны многолетние, грандиозные завалы горбыля, реек, досок, планок. Это отходы. Бригада дюжих парней (опять же из солнечной Грузии) много лет пилит из родимых моих сосен и ёлок штакетник.
Машина, но уже другая, с вологодскими номе рами, опять шпарит мимо моей бани. Что нынче везут проголодавшимся лесорубам? Пустая… Зато обратно опять с брёвнами. Кооператоры, настырные и безжалостные, везут и везут брёвна из моего давно ограбленного зелёного царства. Деревья не успевают расти. Тайга погибла. На лесных пустошах бродят одни лоси. Ольха, осинник, ивовая непроходимая заросль. Жуки-древоточцы дырявят останки поверженного лесного войска. Появились какие-то новые летучие насекомые. Их называют лосиными вшами. Залезают в волосы и как бы присасываются, плотно прилипают к телу.
Лауреат Государственной премии СССР писатель Василий Иванович Белов — автор широко известных произведений — «За тремя волоками», «Привычное дело», «Плотницкие рассказы», «Воспитание по доктору Споку», «Кануны» и других.Новая книга «Лад» представляет собою серию очерков о северной народной эстетике.Лад в народной жизни — стремление к совершенству, целесообразности, простоте и красоте в жизненном укладе. Именно на этой стороне быта останавливает автор свое внимание.Осмысленность многовековых традиций народного труда и быта, «опыт людей, которые жили до нас», помогают нам создавать будущее.
В сборник входят сказки русских писателей XX века: М. Горького, П. Бажова, А. Толстого, Ю. Олеши, К. Паустовского и других. Составление, вступительная статья и примечания В. П. Аникина. Иллюстрации Ф. М. Лемкуля.
Юбилейное издание книги рассказов Василия Белова приурочено к семидесятипятилетию писателя. Читателя ждет новая встреча с известными произведениями, по праву признанными классикой отечественной литературы. Рассказы писателя занимают важное место в его творческой биографии. Их публикация — реальное подтверждение живой связи времен, к которой стремится Художник в своих сочинениях, отражающих проникновенный диалог между поколениями.
Замечательный русский писатель Василий Белов увлекательно рассказывает детям о том, как в обычной вологодской деревне вместе с людьми дружно живут домашние животные — коровы, кони, козы, куры, гуси, поросята, кошки, собаки, кролики… Рядом и вокруг — леса, реки, озера, поля, холмы, проселки, дали, небеса. В чащах и просторах — свои хозяева: медведи, лоси, волки, лисы, зайцы, тетерева, воробьи, синицы, вороны, хорьки… И у всех — особенные характеры, повадки и странности. Красочно и ярко вторит образам писателя талантливый русский художник Антон Куманьков.
В повести В.Белова рассказывается о жизни старого колхозника Егорыча, бригадира Николая Ивановича и тракториста Лешки, которые на несколько дней приезжают в город. Здесь с ними происходит ряд курьезных происшествий, но они с находчивостью выпутываются из неожиданных ситуаций…
«Кануны» Василия Белова — первая книга многопланового повествования о жизни доколхозной северной деревни конца 20–х годов.
Рассказ о жизни и делах молодежи Русского Зарубежья в Европе в годы Второй мировой войны, а также накануне войны и после нее: личные воспоминания, подкрепленные множеством документальных ссылок. Книга интересна историкам молодежных движений, особенно русского скаутизма-разведчества и Народно-Трудового Союза, историкам Русского Зарубежья, историкам Второй мировой войны, а также широкому кругу читателей, желающих узнать, чем жила русская молодежь по другую сторону фронта войны 1941-1945 гг. Издано при участии Posev-Frankfurt/Main.
ОТ АВТОРА Мои дорогие читатели, особенно театральная молодежь! Эта книга о безымянных тружениках русской сцены, русского театра, о которых история не сохранила ни статей, ни исследований, ни мемуаров. А разве сражения выигрываются только генералами. Простые люди, скромные солдаты от театра, подготовили и осуществили величайший триумф русского театра. Нет, не напрасен был их труд, небесследно прошла их жизнь. Не должны быть забыты их образы, их имена. В темном царстве губернских и уездных городов дореволюционной России они несли народу свет правды, свет надежды.
В истории русской и мировой культуры есть период, длившийся более тридцати лет, который принято называть «эпохой Дягилева». Такого признания наш соотечественник удостоился за беззаветное служение искусству. Сергей Павлович Дягилев (1872–1929) был одним из самых ярких и влиятельных деятелей русского Серебряного века — редактором журнала «Мир Искусства», организатором многочисленных художественных выставок в России и Западной Европе, в том числе грандиозной Таврической выставки русских портретов в Санкт-Петербурге (1905) и Выставки русского искусства в Париже (1906), организатором Русских сезонов за границей и основателем легендарной труппы «Русские балеты».
Более тридцати лет Елена Макарова рассказывает об истории гетто Терезин и курирует международные выставки, посвященные этой теме. На ее счету четырехтомное историческое исследование «Крепость над бездной», а также роман «Фридл» о судьбе художницы и педагога Фридл Дикер-Брандейс (1898–1944). Документальный роман «Путеводитель потерянных» органично продолжает эту многолетнюю работу. Основываясь на диалогах с бывшими узниками гетто и лагерей смерти, Макарова создает широкое историческое полотно жизни людей, которым заново приходилось учиться любить, доверять людям, думать, работать.
В ряду величайших сражений, в которых участвовала и победила наша страна, особое место занимает Сталинградская битва — коренной перелом в ходе Второй мировой войны. Среди литературы, посвященной этой великой победе, выделяются воспоминания ее участников — от маршалов и генералов до солдат. В этих мемуарах есть лишь один недостаток — авторы почти ничего не пишут о себе. Вы не найдете у них слов и оценок того, каков был их личный вклад в победу над врагом, какого колоссального напряжения и сил стоила им война.
Франсиско Гойя-и-Лусьентес (1746–1828) — художник, чье имя неотделимо от бурной эпохи революционных потрясений, от надежд и разочарований его современников. Его биография, написанная известным искусствоведом Александром Якимовичем, включает в себя анекдоты, интермедии, научные гипотезы, субъективные догадки и другие попытки приблизиться к волнующим, пугающим и удивительным смыслам картин великого мастера живописи и графики. Читатель встретит здесь близких друзей Гойи, его единомышленников, антагонистов, почитателей и соперников.