Невозвращенцы - [398]

— Я считаю, что наши грехи в том, что слишком мало жертв приносят люди в храм. Храмы обеднели. Жрецы носят рубища, как последние рабы. Перья в накидках старших не меняются по году. Жертвенные пирамиды осыпаются. Содержание… — «С этим все ясно. — отвлекся Ва-Амони. — Факат есть факат. Сейчас он конечно же предложит…» — … Поэтому, я предлагаю увеличить положенную храмам десятины со всего что летает, ходит, ползает или растет, до пятины. Это позволит нам…

— Достаточно. — Верховный жрец Фратара прервал докладчика, видя откровенное презрение на некоторых лицах. Но чтобы не наживать врага, следовало смягчить: — Мы все поняли твою точку зрения. Следующий?

Следующим поднялся верховный жрец тавантинсуйя Кан Эк. Как и Ва-Амони, он был совершенно нетипичным представителем своего народа. Вообще-то говоря, жителям Куско была свойственна некоторая недорелигиозность, особенно заметная на фоне других государств. Тавантинсуйи уповали больше на науку, чем на молитвы благодаря чему имели некоторые преференции но и достаточно проблем. Кан Эк же был просто невероятным фанатиком. Службы, молитвы, строгое и беспрекословное выполнение всех статей кодекса служения Кукулькану. Он своими собственными руками на вершине пирамиды перерезал горло своим детям, в доказательство своей преданности Кукулькану. И это тогда он еще не был верховным жрецом! С таким жизненным подходом ему больше подошел бы шлем тлинкита. Глядя на худощавую мускулистую фигуру воина, которой несмотря на седую голову и изрезанное старческими морщинами лицо позавидовал бы воин и втрое моложе, Ва-Амони подумал, что уж этот то точно не участвует в подставных боях. Что скажет этот фанатик, было очевидно еще до того, как первое слово покинет уста.

— Кровь! Мы забыли цель нашей жизни! Все мы лишь прах под пятой Кукулькана! Рабы не желают славить Бога, когда бронзовый нож перерезает им глотку. Крестьяне и младшие жрецы ненавидят кремниевый клинок, воины презирают жертвенный обсидиан, а высшие жрецы и так называемые правители стран, чьи дети удостаиваются высочайшей чести расстаться со своей кровью в нефритовые чаши, ропщут!

— И? — спросил Ачиоталь Йах-Айин, верховный жрец Трес-Сапотеса.

— Ты еще спрашиваешь, что делать? — накинулся на него Кан Эк. — Ты, который позволил бледнолицым топтать нашу землю? Вы все знаете, что случилось пятьсот лет назад? Вы читали рассказы беженцев о том, как жестоко расправлялись бледнолицые пришельцы с людьми цвета одной с нами кожи? Ужель вы хотите, чтобы тоже самое произошло и здесь?

— Но они поклонялись ложным Богам. — ответил Ачиоталь, верховный жрец Тескоко. — И бледнолицые были гораздо слабее. Пусть те тавантинсуйи и были нашей крови, но они не встречались с таким врагом! У тех бледнолицых не было огромных железных кораблей размером с остров. У них не было железных птиц, которые сеют огонь с небес на землю. У них не было пушек, которые стреляют дальше, чем можно увидеть глазом! У них не было ничего такого…

— И это извиняет нас?

— Ну, в какой-то мере да.

— Нет. Это нас никак не прощает! Значит, мы плохо старались, недостаточно храбро шли в бой или хотели вернуть обратно, лишая Кукулькана его жертвы! Мы виновны. Мы должны сбросить бледнолицых обратно в море! Мы должны залить алтари Кукулькана реками крови! И, может быть, нас простят тогда…

— Так. Понятно. — Подвел итог Ва-амони. — Ватуль-Чатель, — обратился он к последнему верховному жрецу, который пока отмалчивался. — Твое мнение?

— Пока еще я не услышал ничего определенного…

— Ясно. Тогда послушайте меня. — Верховный жрец Фратара встал, подошел к столику на котором как простые циновки лежали кипу с его докладом предыдущему верховному жрецу. Всю ночь лучшие писцы из лучших нитей копировали его отчет, и вот сейчас пять жрецов могли ознакомиться с цифрами.

Неоторое время жрецы внимательно перебирали вревки кипу.

— Это правда? — удивился через некоторое время один из них.

— Да.

— Но откуда у тебя данные по нашим странам? — возмутился Йичак-Балам. Он, как торговец, понимал и ценил власть цифр.

— Не важно. Важно то, что это самый радужный прогноз. И по моему мнению, именно это больше всего тревожит Кецалькоатля. И то, что я единственный из всех жрецов — не национальный, как вы все, ясно показывает на правильность моей догадки.

— Хорошо, пусть так. Какие твои конкретные предложения? — согласился Ватуль-Чатель.

— Надо усилить инквизицию… Резать, пилить, сжигать, сажать на колья и рубить на куски, чтобы кровь… — зашелся было Кан Эк, но был жестко поставлен на место.

— Сейчас говорю я. — Твердо прервал фанатика Ва-Амони. — Мое предложение в следующем. Все вы знаете истину. Боги другого материка сдерживают нашего бога. Они боятся, что истинная вера распространится, и убьет их. И правильно боятся. Но пока наш бог заперт на нашем континенте. Более того, чернь начала загнивать. Но опытный врач знает, что коли плоть стала гнить, ее надо отсечь от здорового, а рану прижечь огнем. Но что делать с отсеченным? Просто выкинуть в мусорную кучу? Где она будет вонять и разлагаться, что предлагает Кан Эк?

— Я не…

— Мы верховные жрецы. Мы знаем истину и не должны между собой претворяться. Бог ест нашу кровь, взамен давая невероятные возможности. Если мы будем давать ему дрянную кровь, которая к тому же может не только ослабить Кукулькана, но и усилить его пока что эфемерного противника — Тескатлипоке, то будем ли мы хорошими жрецами? «Нет!» — ответит Бог и будет прав.