Невозможное завтра - [82]

– И у тебя же есть телефон, да? Тебе придется постоянно держать его при себе, Сера. – Он удовлетворенно кивает, когда я достаю крошечный телефон из кармана и показываю его ему.

– Бэтфон[35] всегда будет заряжен, – клянусь я.

Выдавая себя за обеспокоенных родственников, Себастьян и Шарлотта подкупили охранников в больнице, чтобы они позвонили по этому номеру, если случится какой-нибудь инцидент с «Мэдисон». Кир пробудет в теле Мэдисон около десяти лет, прежде чем оно начнет ослабевать. Если за это время ему все-таки удается поцеловать одного из охранников, если с ним что-нибудь случится, они позвонят и предупредят меня в течение нескольких минут. Если этот телефон зазвонит, то мне нужно будет уходить, несмотря ни на что, независимо от того, где я буду находиться.

– И вы пообещайте, что будете на связи, – говорю я.

Знаю, они считают, что я сошла с ума, раз не иду с ними. Они не понимают, почему я предпочла быть ученицей старшей школы вместо того, чтобы путешествовать по миру со мною подобными. Но они не жили, как Кайли, здесь, в Беркли, так что им никогда не понять. У тебя моя жизнь. Не потрать ее зря.

– Что ты собираешься делать с Ноем? – осторожно интересуется Себастьян.

Я прикусываю губу и смотрю вниз на желтую цветущую траву, которая устилает газон Морганов. Ной ни разу не приходил навестить меня в больнице, и некие инстинкты предостерегают меня от того, чтобы с ним связаться. Боялся ли он меня сейчас?

– Он ничего не расскажет, – говорю я Себастьяну. – Мы можем доверять ему.

– Я не то имел в виду, – отвечает он. – Мы думали, ты собираешься сделать его одним из нас. А иначе, зачем рассказывать человеку правду?

– У меня даже нет эликсира, – возражаю я. – А что до того, чтобы сделать его самой, что ж... – я отвлекаюсь из-за колкого взгляда, который бросает Себастьян в сторону Шарлотты. Они общаются без слов. Даже в замешательстве я рада, что они стали такими близкими.

– Сера, – наконец говорит Шарлотта. – У меня есть кое-что для тебя. – Она кладет черный рюкзак на колени и роется внутри, в конечном счете достает самую последнюю вещь, которую я могла ожидать: помятая серебряная сумочка, испорченная полосами засохшей крови. Сумка, которая была с Киром в вечер танцев.

Шарлотта открывает застежку молочно-белыми пальцами и вытаскивает маленький стеклянный пузырек. Флакон, который Кир носил на шее на протяжении последних шести веков.

– Теперь он твой, – шепчет она, зажав его в моей ладони. – Чтобы использовать... или нет. Сохрани его в безопасности.

– Я не буду таким, как он, – обещаю я. – Мы можем разделить его. Шар, если тебе когда-нибудь он понадобится...

– Я знаю, где найти тебя, – заканчивает она за меня. – И я планирую частые визиты.

Я с удивлением смотрю на крошечный серебряный предмет в моей ладони. Столько смертей из-за одного маленького флакона. Но и столько жизней. Со скрипом открывается задняя дверь Морганов, и я быстро засовываю эликсир в карман.

Луна встает на дыбы, когда рядом с ней по траве проходит Брайан.

– Мне было поручено нашей дорогой мамой попросить героев остаться на ужин, – галантно заявляет он, имея в виду Шарлотту и Себастьяна. Я улыбаюсь. Мистер и миссис Морган обожают моих спасителей. Такие образованные, говорят они. У них столько историй.

– Героев, ха-х? – повторяет Себастьян, забавляясь. – Такое чувство, будто про меня написали эпическую поэму. Все, что я сделал, так это отвез Кайли в больницу.

Услышать имя Кайли, срывающееся с губ Себастьяна было почти также странно, как когда Ной назвал меня Серафиной, но мне нравится. Два моих мира сливаются воедино.

– Я знаю, кто бы мог написать такую поэму, – добавляю я, широко улыбаясь. Голову посещает мысль. – Эй, Брайан, разве ты как-то не написал так называемую... – Я роюсь в памяти, чтобы вырвать слова из тумана, полностью готовая к тому, что он засмеется надо мной либо отпустит свое коронное закатывание глаз типа моя-сестра-окончательно-свихнулась. – «Так-называемая Желтая...» – Я морщу нос, пытаясь вспомнить дальше.

– «Так-называемая Желтая Лаборатория», – колко замечает он, его лицо оказывается у края домика на дереве. – Видишь ли, это игра слов. Желтый Лаб – это собака[36], так? Во всяком случае, ты уже изрядно оскорбительно отозвалась о нем. Тебе вовсе не нужно позорить меня перед своими друзьями-героями.

По спине пробегает холодок и меня окутывает льдом.

– Что такое, Кайли? – спрашивает Брайан обеспокоенно. – Ты выглядишь так, словно увидела призрака. С тобой все хорошо?

– Я в порядке, – удается сказать мне. Я смотрю вверх, на ветки красного дерева. Порыв ветра нарушает спокойствие сумерек, осыпая меня высохшими, ароматными иглами. У тебя мое тело. У тебя мое имя. Я дрожу, наклоняя голову обратно. Последние медовые капли солнечного света скрывают ветви.

Спасибо, Кайли, говорю я беззвучно.

Сквозь сумерки прорезается звук скрежета дерева по гравию. Я поворачиваю голову в сторону ворот, где во двор входит высокий, темноволосый парень.

– Это определенно знак того, что нам пора, – сообщает Шарлотта, аккуратно ступая к краю грубой платформы. – До ужина, – уточняет она, видя мое поникшее выражение на лице. – Мы будем ждать тебя.