Невозможное в науке. Расследование загадочных артефактов - [116]

– А что вы скажете, если я заявлю, что период полураспада можно ускорить не на доли процента и даже не в два раза, а на девять порядков, то есть в миллиард раз? И всего лишь с помощью чисто электромагнитных танцев с бубнами вокруг ядра!

В ответ мне крутили пальцем у виска. Дурак, мол… И когда я давал ссылку на статью в физическом журнале, удивлению крутильщиков не было предела. Потому что 22 августа 2005 года журнал Physical Review Letters опубликовал сообщение о том, что полная ионизация ядра рения-187, который имеет период полураспада 40 миллиардов лет, приводит к тому, что голое ядро распадается за 33 года. Это уже установленный наукой факт.

То есть если смахнуть веником все электроны, это произведет на ядро неизгладимое впечатление! А что означает смести электроны? Это значит изменить электромагнитную обстановку вокруг ядра. Вроде как мы не затрагиваем ядерные силы, действующие внутри ядра, а работаем нежной электромагнитной щекоткой, но ядро полностью меняет свое поведение!

А в 2014 году ученые из Института Общей физики РАН открыли, что двухчасовое лазерное облучение зеленого цвета ускоряет распад цезия-137 в 260 000 раз[13]. И если бы это было просто ускорение известного физикам процесса распада цезия-137, вся лаборатория была бы поражена жестким гамма-излучением. Но этого не происходило! То есть под воздействием лазера процесс распада шел каким-то иным способом, ранее неизвестным, без ионизирующего излучения, образовывались стабильные изотопы бария-137. И это как раз то самое ковалевское «сложение и вычитание», происходящее без радиации.

– Недаром Тесла заканчивал каждое свое выступление словами «Электромагнетизм – это ключ к воротам вселенной», – поднял палец Ковалев.

Внимательно рассмотрев его палец, я снова опустил взор на разложенные передо мной бумаги:

– Ладно. А это что у вас за бублик такой на фотографии?

– А это следующая трагическая человеческая история!.. Установка Грицкевича. Как дочь Вачаева мне после смерти отца предлагала забрать его оборудование, так и эту установку после смерти Грицкевича мне предлагали отдать: погрузи в грузовик и забирай на хрен. Но куда я ее положу?.. Кстати, Грицкевич и его сын даже оформили патент на эту установку. Их история совершенно замечательная!..

– Я весь внимание! Я ненасытен на такие истории.

– Тогда слушайте… Этот Грицкевич, еще молодым человеком работая в дальневосточном отделении АН СССР, придумал свою конструкцию. Вот этот вот тор, который вы видите на фотографии. Естественно, он делал его по-партизански, потом где-то в восьмидесятых годах перенес к себе в гараж, где установка у него создавала пиковую мощность в 1 мегаватт, после чего вскипала вода (она работала на воде). А стационарно тор выдавал 300–400 киловатт, и это уже нормальные параметры, близкие к нашим. У нашего тора 0,4 МВт, так что все правильно, физика есть физика… Грицкевич демонстрировал работу установки, заряжая аккумуляторы мужикам по соседним гаражам, а параллельно писал письма во все инстанции. В результате в самом конце восьмидесятых к нему приехал сам начальник Главатома Петросянц [Председатель Государственного комитета СССР по использованию атомной энергии. – А.Н.]. Вы, наверное, слышали про него, очень колоритная фигура, умный мужик, меня с ним познакомил Поликанов в 1976 году… Так вот, этот Петросянц приехал к Грицкевичу во Владивосток, оплатил всей его команде, – а у него было пять человек команды – инженеры, электрики, химики – переезд в Степанакерт, в свою родную Армению. Там было очень неплохое здание одного института, из которого поразбежались к тому моменту сотрудники. Вот в нем они свою установку и запустили, что снималось на кинокамеру. И Петросянц подписал два акта о том, что установка в течение 3 часов выдерживала выходную мощность в 400 киловатт мощности, раскаляя докрасна болванку из железа. Повторяю, этот протокол им лично был подписан и печатью пришлепнут… Петросянц сделал это, признавая чрезвычайную важность открытия. Ну а дальше на Кавказе началась войнушка, в здание влетел снаряд, разворотил все на хрен. Хорошо, люди все в тот момент были в подвале, на карачках они выбрались оттуда и разбежались – кто в Армению, кто в Россию, а сын Грицкевича уехал в Ригу. СССР развалился, команда тоже развалилась… Сам же Грицкевич в 1993 году приехал в Зеленоград, где у него были знакомые, они разрешили: да, пожалуйста, делай! Несмотря на большие проблемы с финансами, он упорно попытался восстановить свой тор, но в 2004 умер…

Небольшое пояснение для читателя. В реакторе, напоминающем бублик, у Грицкевича «горела» вода, поскольку трансмутационные реакции сопровождаются выходом энергии, что естественно: природное сито реакции перетряхивает атомы таким образом, чтобы результирующие стабильные ядра провалились поглубже в потенциальную яму, заняв более выгодное энергетические положение и высвободив при этом энергию перехода, о чем мы еще поговорим позже. А пока слушаем дальше тихий неспешный голос Ковалева:

– Их много было таких, как Кладов, Солин, Грицкевич, с годами я ими оброс… Помню, однажды я делал доклад в ФИАНе о трансмутации. Зал был полный, сидело примерно 300 человек. И вот после доклада ко мне подошел член президиума Академии наук Леонтьев, взял меня под микитки и повез к себе. И когда мы заперлись в его кабинете, он негромко рассказал свою историю.