Невиновных нет - [3]

И только сейчас, прочитав "Желтовский Дмитрий Юрьевич, телерадиожурналист", я как бы прозрел, узнал много раз виденное на телеэкране лицо Желтовского, я часто слышал его голос по радио, читал задористые репортажи в газетах, начинавшиеся сенсацией, кончавшиеся для кого-то скандалом, крахом.

- Значит, тот самый Желтовский? - спросил я.

- Тот самый, - ответил Желтовский. - А вы кто "тот самый"? осведомился он нагловато.

Я достал из портмоне свою визитную карточку.

- Ага, фирмач, - прочитав, Желтовский затолкал в карман визитную карточку и только сейчас быстро, но цепко оглядел меня, заглянул в глаза, взгляды наши встретились, задержались.

"Что-то высчитывал, - подумал я. - Такие все понимают... А может ты мой коллега", - я внутренне усмехнулся.

- Дмитрий Юрьевич, вас встречают? За мной придет машина из офиса, предложил я.

- Меня должен встретить француз-коллега.

- Не первый раз во Франции? - спросил я.

- Забыл уже в который, - осклабился Желтовский.

- А как с языком?

- Говорю, читаю свободно, пишу с ошибками... Пардон, отлить надо, он встал и направился в туалет в конце самолета.

Я оценивал: нагловат, самоуверен, хваток. А вспомнив его интервью, репортажи, комментарии по телевидению и в прессе, добавил: популярен, хлесток, циничен. Услышав басок Желтовского, я оглянулся. Он стоял в проходе и весело беседовал с какой-то пожилой дамой, подбрасывавшей на ладони нитку крупного жемчуга, свисавшую почти до живота.

Я откинулся в кресле, прикрыл глаза, пощупал левую сторону груди, где во внутреннем кармане лежал еще один паспорт на имя гражданина России.

3. НА ЗЕМЛЕ. МОСКВА. СЕГОДНЯ

Пока Перфильев находился в зазеркалье своих воспоминаний, в реальной жизни он же, сорокадвухлетний Павел Александрович Перфильев, повязав галстук, надел утепленную куртку из серой плащевой ткани, спустился по лестнице вниз и вышел из подъезда. Привычно метнул взгляд через дорогу, вправо, влево, ни о чем при этом не думая, так - на ходу. Когда-то Лебяхин сказал ему: "То образование, которое ты получил в специфическом учебном заведении, ты со временем забудешь. Но никогда не забудешь вживленные привычки. Они станут твоим инстинктом".

- Куда едем, Павел Александрович? - спросил водитель, когда Перфильев уселся.

- На работу, - ответил.

"Волга" мягко отошла от бордюра. Когда подъехали к офису, Перфильев нахмурился: третий день у входа висела разбитая хулиганьем вывеска: "Научно-производственное объединение "Стиль-керамика". Россия-Франция".

Перфильев вошел в приемную. Из-за стола не торопливо, но и не слишком медленно, с достоинством поднялся секретарь - высокий ладно скроенный молодой человек.

- Что с вывеской? Почему так долго? - спросил его Перфильев.

- Задерживает художник, которому заказали макет, - спокойно ответил секретарь.

- Поторопите, пожалуйста. И вот что: если будет рисованная "золотом", под стеклом, - шпана снова разобьет. Надо из какого-нибудь нашего композита, рельефное литье. Это надежно, если, конечно по ней не будут лупить из автомата.

- Будет сделано, - коротко ответил секретарь.

Он нравился Перфильеву: немногословен, исполнителен, пунктуален, всегда выбрит, хорошо причесан, одет не броско, но элегантно. Его спокойствие передавалось и Перфильеву.

- Мне нужен Белояровск, глава администрации, - сказал Перфильев, входя в свой кабинет.

- Понял, - лаконично ответил секретарь, шедший следом.

Минут через семь зазвонил телефон, Перфильев снял трубку:

- Белояровск? Гурген Арменакович? Здравствуйте! Перфильев... Да-да... В трудах и заботах... А вы?.. Понятно... Я вот по какому делу: у вас там конфликт с моим директором карьера Копыловым. В чем проблема? Комиссия по экологии?.. Ясно... Чтоб было полюбовно, предлагаю такой вариант: через месяц-два пригоню на карьер импортную дорожно-строительную технику. Мы все рекультивируем. Больше того: если обеспечите битумом, я построю и вам дороги... Разумеется, за мой счет. После окончания работ тридцать процентов техники безвозмездно я передам вашим муниципальным трудягам. Годиться?.. Очень хорошо. Значит договорились: Копылов может пока продолжать работы?.. Спасибо. Всего доброго, - он положил трубку.

Итак решение нашлось: летит в Париж, на всю сумму, что на резервном счете, закупает в парижском бюро американской фирмы "Катерпиллер" бульдозеры, автокраны, грейдеры, скреперы, катки. Так или иначе собирался приобретать эти машины, но еще не решил у кого: у "Катерпиллера" или у японской "Камацу". Теперь резервный счет будет аннулирован самым элегантным образом: деньги перечислены "Катерпиллеру", с парижским шефом фирмы он знаком, тот обрадуется такой сделке. Машины уйдут в Белояровск. Оба зайца будут убиты...

На пульте зажглась красная пуговка, послышался голос секретаря:

- Павел Александрович, с вами хочет говорить некий Батров Евсей Николаевич, генеральный директор фирмы "Улыбка".

- По какому вопросу?

- Сказал, по конфиденциальному.

- Соедините, - Перфильев снял трубку. - Слушаю.

- Павел Александрович, здравствуйте. Хотелось бы повидаться.

- В связи с чем?

- Если не возражаете, изложу при встрече.