Невинный обман - [40]

Мистер Уиллис, который не каждого члена клуба удостаивал чести личной беседы, радостно встретил мистера Стандена и нахмурился, видя, как лакей по оплошности пытается всучить уважаемому гостю карточку, на которой изображены фигуры котильона[21]. Кто-кто, а мистер Станден уж точно не нуждался в этой картонке.

– Вы уже видели сегодня леди Букхейвен, Уиллис? – поправляя складки жабо, осведомился Фредди.

– Да, видел, сэр. Ее светлость прибыла вместе с леди Купер полчаса назад. Их сопровождал мистер Веструтер.

– Так он, значит, здесь, – промолвил Фредди. – Много гостей?

– Нет, сэр, гостей крайне мало, – с видимым сожалением в голосе произнес мистер Уиллис. – До одиннадцати осталось добрых сорок минут. Будем надеяться, что гости еще приедут.

После этого Фредди прошел в бальную залу и остановился на пороге, выискивая глазами сестру.

– Кого я вижу! Фредди Станден! – воскликнула какая-то малознакомая матрона в пышном платье. – Я не знала, что он вернулся в город. Милейший джентльмен!

Леди помахала ему рукой в плотно облегающей лайковой перчатке, но мистер Станден не заметил ее.

– Приветствую тебя, мой собрат-тюльпан! – раздался голос у него за спиной. – Я слыхал, ты все же решился и съездил в деревню.

В голосе звучали небрежное изумление и легкая насмешка. Фредди порывисто обернулся. Он увидел высокого джентльмена, чей внешний вид и манера держаться с головы до ног выдавали в нем человека светского. Все – сюртук, галстук, кармашек для часов, запонки, лорнет – свидетельствовало о том, что он заправский денди. Сюртук красиво подчеркивал контуры его плеч. Бриджи из атласной ткани, доходившие до колен, обтягивали крепкие бедра спортсмена и аристократа, первого в любом джентльменском виде спорта. Лицо, обрамленное крахмальным воротником-стойкой, со всей определенностью можно было назвать красивым. Рот кривился в насмешливой полуулыбке. Голубые глаза искрились улыбкой. Взгляд их мог, пожалуй, заставить сердце мисс Чаринг биться в груди сильнее, но в мистере Стандене они пробудили совсем другие эмоции. Он приоткрыл было рот, желая высказать все то, что уже два дня копилось у него в душе, но, вспомнив, что ничего говорить как раз нельзя, удержался, испытывая при этом сильнейшее чувство досады.

– Приветик! Вижу, ты здесь, кузен, – произнес Фредди принятым между ними небрежным тоном.

– Да, Фредди, именно я, а не мой призрак. А ты что здесь делаешь? Мне казалось, ты направил свои стопы в Арнсайд-хаус.

– Я вернулся сегодня.

Насмешливый взгляд мистера Веструтера выводил Фредди из себя.

– Почему не задержался подольше, кузен? Неужели тебя там так плохо встретили?

В глубине души мистер Станден всегда восхищался своим блистательным кузеном, однако безропотно сносить от него насмешки не собирался. На то, чтобы найти достойный ответ, у него ушло несколько секунд.

– Прием был ничего себе, а вот дом мне совсем не нравится, неуютный, холодный, и старик не разрешает привозить с собой слуг. К тому же не было никакой нужды оставаться дольше.

– Да неужели? – насмешливо хмыкнул мистер Веструтер.

Очень редко случалось так, чтобы у мистера Стандена, весьма миролюбивого и доброго по натуре молодого джентльмена, возникало желание причинить вред ближнему своему, но сейчас Фредди очень захотелось наотмашь ударить кузена кулаком в лицо. Вот только кое-какие соображения не дали ему сделать этот опрометчивый шаг, главным из которых было почти благоговейное почтение к стенам дома, принявшего их, а еще унылое понимание того, что любое насилие выйдет ему здесь боком. Поэтому, подавив в себе воинственный зов, мистер Станден прибег к хитрости. Открыв крышку своей табакерки, он протянул ее Джеку, при этом меланхолично заметив:

– Сначала поездка вроде не заладилась, но потом все пошло как по маслу. Я думал, ты меня разыгрываешь, а оно вон как вышло. Держу пари, ты не знал, что старик собирается оставить свои денежки Китти, если она выйдет замуж за одного из нас.

Джек Веструтер угостился щепоткой из элегантной золотой коробочки.

– Кое-какие полунамеки об этом все же дошли до моих ушей, кузен, – уже вполне серьезным тоном произнес он.

– Меня удивляет, почему ты в таком случае не поехал в Арнсайд-хаус.

Мистер Веструтер, высокомерно приподняв брови, спросил:

– А с чего ты решил, что я охоч до богатых невест?

– Прелестно, – непринужденно молвил мистер Станден. – А я-то думал, ваш с Китти брак не за горами. Все у нас придерживались такого мнения, кстати. Я и сам был уверен, что старик завещает все тебе. А ты разве не предполагал это? Ты годами живешь в долг, рассчитывая на деньги старика.

– Хороший выпад, Фредди, – насмешливо похвалил его Джек. – Делаешь успехи… Я не поехал в Арнсайд-хаус потому, что ненавижу, когда мне что-то навязывают. Прихоти нашего уважаемого родственничка и так никто не назовет забавными, но эта выходит за всякие границы приличия. Я пойду под венец только тогда, когда сам захочу.

– Хорошее намерение, если все будет идти как по маслу, – согласился Фредди, – вот только никто не даст гарантии.

Джек, рассмеявшись, заметил:

– Я не упущу свой шанс!

Фредди знал о многочисленных победах Джека на поприще любви, но при этом не задумывался, почему девять женщин из десяти оказываются столь глупы, чтобы довериться мужчине, который, пусть и не отпетый растлитель и развратник, но, во всяком случае, претендует на звание первого сердцееда во всем городе. Прежде этот вопрос, по правде говоря, никогда его не волновал. Этим вечером тщеславная самоуверенность Джека впервые вызвала у него неприязнь. Неожиданно терзавшие душу Стандена сомнения насчет моральности интриги, в которую его впутала Китти, перестали донимать Фредди, и он твердо решил не говорить кузену правды. Пришло время спустить Джека с небес на грешную землю. А еще в его голове начали зарождаться кое-какие подозрения.