Невинный, или Особые отношения - [50]

Затем Гласс выдержал паузу. Он уже набрал в грудь воздуха, чтобы приступить ко второй части, но тут раздался звонок. Это были Блейки. Все подождали, пока Леонард нальет им выпить. Миссис Блейк заняла кресло. Ее муж стал у двери, без всякого выражения глядя на Гласса, и тот поднял бороду в знак своей готовности продолжать. Потом заговорил ровным голосом:

– Все, кто сейчас собрался в этой комнате, немцы, англичане, американцы, каждый на своем рабочем месте, посвятили себя строительству нового Берлина. Новой Германии. Новой Европы. Я понимаю, что говорю как политик, хотя, может быть, это и правда. Конечно, когда я встаю в семь часов зимним утром и одеваюсь, чтобы идти на службу, я не слишком озабочен строительством новой Европы. – Послышались приглушенные смешки, – Мы все знаем, какая свобода нам нужна, и знаем, что ей угрожает. Мы все знаем, что единственное место, где можно и должно построить мирную, свободную Европу, находится здесь, в наших сердцах. Леонард и Мария выросли в странах, которые десять лет назад воевали друг с другом. Этой помолвкой они тоже по-своему заключают мир между двумя нациями. Их брак и прочие, подобные ему, свяжут их страны надежнее любого договора. Интернациональные браки укрепляют взаимопонимание между народами, и каждый такой союз уменьшает вероятность новой войны. – Гласс поднял глаза со своих открыток и ухмыльнулся, внезапно отбросив серьезность, – Вот почему я давно ищу симпатичную русскую девушку, чтобы увезти ее с собой в Сидар-Рапидс. За Леонарда и Марию!

Все подняли бокалы, и Рассел, уже обвивший рукой талию Дженни, крикнул:

– Теперь ваша очередь, Леонард!

Весь опыт публичных выступлений Леонарда ограничивался последним классом школы, когда ему поручили шефство над шестиклассниками и в связи с этим он должен был каждые две недели делать объявления на утренней линейке. Начав ответную речь, он заметил, что дышит чересчур быстро и неровно. Ему приходилось говорить порциями по три-четыре слова.

– Спасибо, Боб. Сам я не могу обещать перестроить Европу. Пока меня хватило только на полочку в ванной. – Шутку приняли хорошо. Даже Блейк улыбнулся. Мария в другом конце комнаты смотрела на него с сияющим лицом, или она тоже была готова заплакать? Леонард почувствовал, что краснеет. Успех вскружил ему голову. Он хотел бы иметь в запасе еще дюжину шуток. Он сказал: – Мы оба можем обещать вам и друг другу только одно: быть счастливыми. Большое вам спасибо, что пришли.

Общество ответило аплодисментами, затем, снова по подсказке Рассела, Леонард пересек комнату и поцеловал Марию. Рассел поцеловал Дженни, и все занялись коктейлями.

Блейк подошел пожать Леонарду руку и поздравить его. Он сказал:

– Этот бородатый американец. Откуда вы его знаете?

Леонард помедлил.

– Он со мной работает.

– Я не знал, что вы работаете у американцев.

– Не совсем. Мы сотрудники. Общие телефонные линии.

Блейк посмотрел на Леонарда долгим взглядом. Он отошел с ним в тихий уголок.

– Хочу дать вам совет. Этот малый, Гласс, что ли, работает у Билла Харви. Говоря мне, что вы работаете с Глассом, вы сообщаете, что у вас за работа. Альтлинике. Операция «Золото». А мне этого знать не надо. Вы нарушаете секретность.

Леонарду захотелось сказать, что Блейк тоже нарушает секретность, намекая на свою собственную связь с разведкой. Блейк продолжал:

– Не знаю, кто остальные гости. Но я знаю одно: в том смысле, который нас интересует, это очень маленький город. Буквально поселок. Вам нельзя показываться на людях с Глассом. Вы создаете утечку информации. Мой совет: и в профессиональном, и в личном плане держитесь друг от друга подальше. Теперь я пожелаю всего наилучшего вашей суженой, и после этого мы уйдем.

Блейки ушли. Некоторое время Леонард стоял один с бокалом. Какая-то часть его натуры – очень дурная часть, подумал он, – хотела бы выяснить, есть ли что-нибудь между Марией и Глассом. Они не перемолвились ни словом. Вскоре Гласс тоже покинул компанию. Лофтинг выпил несколько бокалов и заметно продвинулся в общении с Шарлоттой. Дженни сидела у Рассела на коленях. Они вчетвером решили отправиться в ресторан, а потом в танцзал. Они настойчиво предлагали Марии и Леонарду пойти с ними. Убедившись, что уговоры ни к чему не приведут, они отбыли после серии поцелуев, объятий и прощальных восклицаний, отдающихся эхом на лестнице.

По всей гостиной стояли пустые бокалы, в воздухе плавал сигаретный дым. Квартира казалась тихой и уютной.

Мария обняла Леонарда за шею своими голыми руками.

– Ты произнес чудесную речь. Я и не знала, что у тебя талант. – Они поцеловались.

– Пройдет еще много времени, прежде чем ты узнаешь обо всех моих талантах, – сказал Леонард. Он выступил перед аудиторией из восьми человек. Это изменило его, теперь он чувствовал, что способен на все.

Они надели пальто и вышли. Они собирались поужинать в Кройцберге и провести ночь на Адальбертштрассе, чтобы охватить праздником оба дома. Мария заранее приготовила у себя чистую постель, расставила новые свечи в бутылках и сухие духи в бульонных чашках.

Они отправились в закусочную на Ораниенштрассе, ставшую уже привычной, и заказали на ужин