Невинный, или Особые отношения - [49]

В апреле появилась песня, которая покорила всех и стала началом конца пребывания Леонарда в Берлине. Она не имела никакого отношения к танцам. Она вся была проникнута одиночеством и безысходной тоской. Ее мелодия была крадущейся, обреченность – комически преувеличенной. Ему нравилось в ней все – тихая поступь контрабаса, как ночные шаги по мостовой, пронзительное соло гитары, скудный аккомпанемент фортепиано и больше всего спокойный мужской совет, которым она завершалась: «Если твоя девушка покинула тебя и тебе есть что рассказать, пройдись по улице одиноких…» Было время, когда «Голос» передавал «Heartbreak Hotel» ежечасно. Нарочитая скорбность песни могла бы показаться смешной. Но на Леонарда она действовала иначе: он чувствовал себя видавшим виды трагическим героем, словно вырастал в собственных глазах.

Она послужила фоном приготовлений к помолвке, которую Леонард и Мария решили устроить на Платаненаллее. Она звучала у Леонарда в голове, когда он покупал спиртное и соленые орешки в магазине «Наафи»[30]. В отделе подарков он увидел молодого военного, лениво склонившегося над витриной с наручными часами. Леонарду понадобилось несколько секунд, чтобы признать в нем Лофтинга, лейтенанта, который когда-то дал ему телефон Гласса. Лофтинг тоже не сразу узнал Леонарда. Однако после этого он стал гораздо словоохотливей и дружелюбнее, чем раньше. Без всякого повода он сообщил, что наконец отыскал в городе большой открытый участок, нашел штатского подрядчика, взявшегося расчистить и выровнять его, и через какого-то знакомого в берлинской мэрии добился разрешения на засев, чтобы устроить там крикетную площадку. «Трава растет на глазах. Я установил круглосуточное дежурство, чтобы дети не лезли. Вы должны прийти посмотреть». Ему здесь одиноко, решил Леонард и, не успев как следует подумать, выложил Лофтингу все о своей помолвке с немецкой девушкой и пригласил его на вечер. В конце концов, им явно не хватало гостей.

Незадолго до шести часов, когда должны были явиться первые приглашенные, Леонард отправился выносить мусор на задний двор. Лифт не работал, и он пошел пешком, напевая себе под нос «Heartbreak Hotel». На обратном пути он столкнулся с Блейком. Они не разговаривали с прошлого года, после той сцены на лестничной площадке. Однако напряженность между ними уже успела нейтрализоваться, и в ответ на кивок Леонарда Блейк улыбнулся и поздоровался. Снова без всяких раздумий, только потому, что он был в приподнятом настроении, Леонард сказал:

– Не зайдете ли вы с женой сегодня ко мне на коктейль? В любое время после шести?

Блейк шарил в кармане пальто, ища ключ. Он вынул его и уперся в него взглядом. Затем сказал:

– Спасибо. Почему бы и нет.

Когда Леонард с Марией ждали первого гостя, по радио снова передавали «Heartbreak Hotel». В гостиной были расставлены блюдца с солеными орешками, а на столе, придвинутом к стене, имелся широкий выбор напитков: вино и пиво, лимонад, «пимс», тоник и литровая бутылка джина. Все это Леонард приобрел в магазине, торгующем беспошлинными товарами для иностранцев. Пепельниц должно было хватить с лихвой. Леонард хотел еще добавить ломтики ананаса и сыр «чеддер» на зубочистках, но эта безумная смесь так развеселила Марию, что он отказался от своих планов. Они держались за руки, обозревая приготовленное, сознавая, что их любовь вот-вот начнет публичное существование. Мария надела пышное белое платье, шуршащее при ходьбе, и лакированные голубые туфельки. На Леонарде был его лучший костюм, к которому он дерзнул добавить белый галстук.

«…он так долго скитался по улице одиноких…» Прозвенел звонок, и Леонард пошел открывать. Это был Рассел с «Голоса Америки». То, что их приемник настроен на эту станцию, отчего-то вызвало у Леонарда чувство смутной неловкости. Рассел, казалось, ничего не заметил. Он взял Марию за руку и не отпускал чересчур долго. Но тут, с хихиканьем и подарками, явились подруги Марии с работы – Дженни и Шарлотта. Рассел отступил, а немки обрушили на будущую невесту вихрь объятий и малопонятных берлинских восклицаний и утащили ее на диван. Леонард смешал джин с тоником для Рассела и «пимс» с лимонадом для девушек.

– Это она прислала вам записку по пневматической почте? – спросил Рассел.

– Да.

– У нее слово с делом не расходится. Познакомите меня с ее подругами?

Вскоре пришел Гласс, а за ним Лофтинг, чье внимание было привлечено взрывом женского смеха со стороны дивана. Приготовив напитки, Леонард отвел радиодиктора и лейтенанта к дамам. Когда всех перезнакомили, Рассел затеял легкий флирт с Дженни, уверяя ее, что они уже где-то встречались и что она красавица, каких мало. Лофтинг, вполне в духе Леонарда, завел с Шарлоттой мучительную светскую беседу. Когда он сказал: «Любопытно. И сколько же вам нужно, чтобы доехать утром до Шпандау?» – ее с подругами разобрал неудержимый смех.

Гласс заготовил речь. Леонарда тронуло то, что его друг потрудился напечатать ее на открытках. Прося тишины, он постучал штопором по бутылке с джином. Гласс начал с забавного описания Леонарда с розой за ухом и их знакомства с Марией, происшедшего благодаря пневматической почте. Он выразил надежду, что когда-нибудь его самого столь же эффектным образом разлучат с холостяцкой жизнью и виновницей этого станет девушка вроде Марии, прекрасная и замечательная во всех отношениях. «Очень может быть», – громко заметил Рассел. Мария призвала его к тишине.