Невинные дела. Роман - [38]

Этот красный крючок так и вцепился в сердце Джона. Квалифицированный мастер, он считал свое место на работах по переоборудованию завода обеспеченным. А теперь ему грозило остаться лишь с двадцатью процентами ставки. Черт дернул его ехать к президенту! Будет ли от этого прок - еще неизвестно, а себе навредил! С этими мрачными мыслями Джон уныло побрел домой.

Между тем в своей обиде на Прукстера Джон был не совсем справедлив: кто знает, может быть, хозяин и принял бы, приди он в более удачный момент, - теперь же Прукстер был совершенно точен, ответив, что у него нет времени принять господина Джерарда. Дело в том, что незадолго до прихода Джерарда господин Прукстер вызвал секретаршу и распорядился:

- Госпожа Утайф, пригласите Фрейлингтона. Да скажите ему, что срочно.

- Слушаю, господин Прукстер, - ответила секретарша. Отношения между патроном и секретаршей были более тесные, чем требовалось по службе, но на службе господин Прукстер признавал только официальный тон.

И вот, когда так неудачно явился Джерард, в кабинете директора уже восседал председатель местного рабочего союза господин Фрейлингтон. Разговор был настолько конфиденциальный и щекотливый, что, едва секретарша ввела гостя, патрон сказал ей:

- Я вас не задерживаю, госпожа Утайф. Стенограммы не потребуется. - Затем, обратившись к гостю, директор расплылся в улыбке: - Чрезвычайно рад видеть вас, господин Фрейлингтон. Поверьте, я глубоко огорчен, что между нами возникли разногласия. Я думал, мы все же сумеем договориться.

- Очень прискорбно… - согласился господин Фрейлингтон. - Но договориться - это зависит от вас.

Лицо у господина Фрейлингтона действительно было прискорбное: длинное, вытянутое и безнадежно унылое. В кругу близких друзей председатель рабочего союза объяснял это профессиональной травмой: попробуйте, поманеврируйте между молотом и наковальней, между боссами и рабочими - каждого сплющит!

Господин Прукстер привык к устоявшемуся пессимизму этого рабочего деятеля и поэтому продолжал беседу в игриво-серьезном тоне.

- Послушайте, господин Фрейлингтон, - сказал директор, заглянув в бесцветные глаза гостя, - признайтесь откровенно, между нами, конечно, - требования рабочих необоснованны. Отдыхать полтора месяца да еще получать двадцать процентов…

- Трудно отдыхать на пустое брюхо… - уныло протянул Фрейлингтон, и его лицо еще больше вытянулось.

Прукстера несколько покоробило грубое слово. Однако он и виду не подал.

- Вы преувеличиваете, господин Фрейлингтон, - сказал он так же ласково. - Пумферц, господин председатель Федерации Труда, находит мои условия вполне приемлемыми, и полагает…

- Пумферц, Пумферц! - презрительно перебил председатель. - Ему легко из столицы командовать. Попробовал бы он здесь посидеть, на нашем вулкане…

- А если мы немного накинем? - спросил директор и хитро прищурился.

- Например? - на лице председателя появилось оживление.

- Ну, вместо двадцати процентов дадим тридцать.

- Не выйдет… - на лицо набежала прежняя унылость. - Поверьте, господин Прукстер, рад бы душой. Но рабочие… Приходится считаться.

- Не скромничайте, господин Фрейлингтон. Руководство тоже кое-что значит. Не вас учить.

- Не всегда можно рисковать своим престижем. Да и к чему?

- Ну что ж, вам виднее. А жалко. Рабочие только потеряют от забастовки.

- Возможно, - печально согласился Фрейлингтон. - И все же…

- Да, у меня еще к вам дело. Вам известны мои взгляды на необходимость гармонического сотрудничества капитала и труда. У меня многие рабочие имеют акции, вы это знаете. Обидно, что они оказались так неблагодарны. Так вот. Теперь мы - акционеры «Корпорации Лучистой Энергии». Мне кажется справедливым просить вас принять небольшой пакет акций.

- По какому курсу? - Унылости на лице председателя как не бывало.

- Пустяки, стоит ли об этом говорить! - небрежно бросил Прукстер. - Как-нибудь сочтемся. Мы пойдем вам навстречу. Вот только бы с этой забастовкой… Неужели, в самом деле, нельзя убедить рабочих?

- Трудно, очень трудно, господин Прукстер… - Лицо вытянулось. - Если бы еще набавить…

- Ну нет, больше некуда! - недовольно сказал Прукстер. Он действительно считал свою уступчивость пределом щедрости, да и уступил только потому, что генерал Реминдол одолел телефонными звонками и требованиями уладить дело.

- Видите ли, важно дело поставить психологически правильно. - Председатель понизил голос и придвинулся к Прукстеру. - Скажем, мы с вами согласимся между собой на тридцать пять. Так, негласно. А официально вы предложите тридцать. Мы не соглашаемся, настаиваем: тридцать пять. Вы не уступаете. Мы грозим забастовкой. Вы вынуждены уступить… Психологический эффект: мы победили!..

- Да, понимаю… - Прукстер склонил свой седой ежик. - Так что же, можно сделать так: согласимся окончательно на тридцать, а для начала я предложу двадцать пять… Тот же эффект…

- Тридцать пять лучше бы…

- Вы, видимо, господин Фрейлингтон, не хотите соглашения…

- Ну хорошо, попробуем… - торопливо сказал Фрейлингтон. - Поручиться нельзя, но… Только вот что: заранее о надбавке не сообщайте. Надо подготовить, а уже на собрании…

- Как вам угодно…