Невинность и порок - [42]

Вновь обретя решимость, девушка обернулась назад и тут у нее перехватило дыхание: она увидела стоявшего рядом с ней Касса. Свет фонаря подчеркивал его рост и ширину груди, придавая еще большую выразительность резко очерченным контурам скул и светлым глазам. Отблески пламени плясали на обнаженных плечах и тугих мускулах юноши, свободно рассыпавшиеся черные волосы эффектно выделялись на фоне загорелой кожи.

Девушка отступила на шаг, а Касс спросил:

— Что ты ищешь?

Пьюрити покачала головой:

— Ничего.

— Ты не хочешь сказать мне правду, — настаивал Касс.

Выйдя из терпения, Пьюрити огрызнулась:

— Какая тебе разница, что я ищу? Может быть, прихожу сюда каждую ночь, когда страдаю бессонницей, и это мое любимое развлечение!

— Пьюрити…

— Тебя это не касается, черт побери! — Сердце Пьюрити забилось сильнее. Внезапно девушку охватила дрожь, и она перешла на крик: — Я потеряла одну вещь, которую никак не могу найти, и буду продолжать поиски, даже если на них уйдет вся ночь!

— Должно быть, это что-то важное.

— Ты ошибаешься.

— Лучше скажи мне.

— Проклятие! — Пьюрити закрыла глаза. — Убирайся! Ты мне тут ни к чему. Мне время дорого.

— Отвечай мне, Пьюрити.

Открыв глаза, девушка раздраженно сказала:

— Мой медальон. Надеюсь, теперь ты от меня отстанешь?

— Почему он для тебя так важен?

— Просто важен, и все.

— Почему?

— Его подарил мне отец!

— Стэн?

— Нет, мой родной отец. Он преподнес каждой из нас по одинаковому медальону… двум моим сестрам и мне. — Пьюрити тщетно пыталась побороть охватившую ее дрожь. Она готова была разрыдаться. — Пожалуйста… оставь меня одну, — прошептала она.

Касса одолевали самые противоречивые чувства. Пьюрити стояла перед ним точно так же, как и в его сне. Слова девушки тронули его до глубины души. Он сам не знал, откуда ему было известно, что девушка вышла из дома, однако почему-то сразу догадался, где ее искать. Пьюрити даже не заметила его появления, а Касс, стоя в тени, наблюдал за тем, как она снова и снова осматривала пол и в конце концов опустилась на четвереньки, чтобы руками обшарить каждый дюйм прохода.

Касс вспомнил свой сон, который несколько отличался от действительности. Во сне Пьюрити была в тонкой прозрачной рубашке, сквозь которую просвечивали два соблазнительных маленьких бугорка. Сейчас же он видел ее в поношенной рабочей одежде, прилипшей к влажному телу. Свободные пряди волос спутались, и она не улыбалась, напротив, на грязном лице девушки виднелись следы слез.

Пьюрити казалась такой маленькой и беспомощной, несмотря на свой рост, что Касс невольно почувствовал сострадание к ней.

— А где сейчас твои сестры?

Пьюрити опустила глаза.

— Не знаю. Я не видела их с того дня, когда Стэн спас меня.

— Они погибли?

— Нет! — Глаза Пьюрити мгновенно раскрылись. — Они не могли умереть! Когда-нибудь я… непременно найду их.

Он помолчал, затем проронил:

— Сначала нужно найти медальон.

Вместо ответа Пьюрити коротко отрывисто кивнула. В сознании юноши один за другим замелькали предостерегающие сигналы, но ночь была такой тихой, и недавний сон слишком живо запечатлелся в его памяти. Пьюрити выглядела слишком уязвимой… как, впрочем, и он сам. Касс не мог больше позволить себе медлить. Сунув pyку в карман, он сжал медальон. Потертый металл жег ему кожу, когда Касс протянул золотую вещицу девушке. Разница между сном и действительностью снова бросилась в глаза, когда Пьюрити увидела миниатюрное сердечко. Не было ни смеха, ни движения в сторону, только в глазах, обращенных к нему, застыло выражение недоверия. На какой-то миг она лишилась дара речи, потом спросила:

— Где… где ты его нашел?

Касс ответил нарочито равнодушным тоном, далеким от его истинных чувств:

— Какая разница, где я его нашел? Уже поздно. Джек уезжает на рассвете, а перед этим он хочет поговорить с тобой и Стэном.

— Поговорить? О чем?

— О его планах относительно ранчо.

Пьюрити гордо расправила плечи.

— Его планах? Быть может, твой отец и совладелец этого ранчо, но он не мой хозяин.

Касс ничего не ответил.

— Как, впрочем, и ты.

Молчание между ними стало напряженным. Все признаки ее недавнего волнения исчезли.

— Я иду спать, — отрезала Пьюрити.

Касс сквозь опущенные ресницы наблюдал за тем, как она быстро вышла во двор и скрылась из виду.

Пьюрити проснулась с головной болью. Веки ее были воспалены, в глаза, казалось, набились песчинки. Утро наступило слишком быстро.

С первыми проблесками рассвета девушка спустилась на первый этаж, и тут же остановилась, увидев Касса Томаса Стоя у дверного проема, он оживленно разговаривал со своим отцом. Стэн, тщательно одетый, сидел в кресле рядом; выглядел он неплохо. Его вид порадовал Пьюрити, но ее радость несколько померкла от сознания того, что на этот раз она проснулась самой последней. Девушка терпеть не могла уступок: они раздражали ее.

— А, вот и она!

Пьюрити едва удержалась от того, чтобы скривить губы. Джеку Томасу оставалось только прибавить к этому нетерпеливое «наконец-то!». Словно для того чтобы лишний раз подчеркнуть это обстоятельство, Томас-старший по очереди окинул взглядом всех собравшихся, после чего заявил решительно:

— У меня нет времени подбирать выражения, поэтому хочу сказать вам вот что. Я должен уехать, а Касс будет заменять меня в мое отсутствие. Он знает, что нужно делать, чтобы ранчо снова встало на ноги.