Невинная распутница - [22]
Отчаяние горбит ей спину, клонит вниз голову, так что волосы в беспорядке рассыпаются по коленям; впервые после своего бегства Минна вспоминает о тёплой постели, о бело-розовой спальне… Ей стыдно ощущать себя жалкой и трусливой, в испачканном платье и с дрожащими руками… Всё нужно начать сначала. Да, вернуться и надеяться вновь, ждать возвращения Кудрявого, чтобы опять ускользнуть за ним в боевом наряде и лихорадочном возбуждении… Пусть только наступит эта желанная ночь, полная любви! Пусть руководит её первыми шагами уверенная рука, чью скрытую силу она сумела угадать; пусть эта опытная рука сорвёт поочерёдно все покровы, за которыми таится неведомое, ибо Минна чувствует такое изнеможение, от которого может спасти только сон, только смерть…
…Она просыпается от безмолвия, а также от холода. «Где я?» Всего лишь несколько минут дремоты на бордюре тротуара, и она совершенно оглушена, оторвана от реального мира, отлучена от времени: она готова поверить, что какое-то кошмарное заклятье перенесло её в чуждую страну, где одного лишь взгляда на окружающие неподвижные предметы достаточно, чтобы оцепенеть от ужаса…
Что сталось с дикаркой Минной, возлюбленной знаменитого убийцы, королевой племени краснокожих? Подобно ощипанной птичке, она содрогается в своей летней розовой блузке, без конца кашляет, кружит на месте, широко раскрыв испуганные чёрные глаза, и светлые волосы печально свисают вдоль щёк. Губы её дрожат, но с них ещё не слетает слово, перед которым могли бы отступить все страхи, ибо в нём тепло, свет, покой: «Мама…» Но это слово Минна выкрикнет лишь тогда, когда почувствует, что умирает, когда окажется в когтях отвратительных зверей, когда из раскрытого рта хлынет кровь, расползаясь, словно влажное пятно на полотне… В этом слове заключена последняя возможность спасения – и нельзя бросаться им всуе!
Она отважно пускается в путь, обретя способность здраво рассуждать:
«Сейчас прочту, как называется улица, ведь так? Отыщу дорогу домой, а потом тихонько войду, и всё на этом закончится…»
На углу пустынной трубы она поднимается на цыпочки, чтобы разобрать написанное на табличке: «Улица… улица… что же это за улица? Может быть, я узнаю следующую…»
Следующая так же пустынна и завалена отбросами, булыжная мостовая зияет выбоинами… Ещё одна улица, и ещё одна, и ещё – и у всех такие странные названия… Минна в ужасе бессильно опускает руки, и мало-помалу безумная мысль овладевает её существом: «Пока я спала, меня перенесли в незнакомый город! Если бы мне встретился полицейский… Да, но… В таком виде, как я сейчас… Он, пожалуй, отведёт меня в участок…»
Она всё идёт, останавливается, выворачивает шею, чтобы прочесть название улицы, колеблется, возвращается назад в безнадёжных поисках выхода из лабиринта…
«Если я сяду, то умру здесь».
Лишь эта мысль поддерживает Минну. Нет, она не боится смерти; но ей, подобно маленькому страдающему зверьку, хотелось бы уползти умирать в свою нору…
Нарастающий холод, проснувшийся ветер, отдалённый неторопливый скрип повозок – всё предвещает наступление утра, но Минна об этом не подозревает. Она идёт, не ощущая под собой земли; прихрамывает, потому что у неё болят ноги и у одной из домашних туфель свернулся каблук… Внезапно она останавливается, насторожившись: приближаются чьи-то шаги, в такт которым звучит мурлыканье весёлой песенки…
Это мужчина. Пожалуй, заслуживает обращения «сударь». Чуть староватый, чуть неуклюжий, с нетвёрдой поступью, в пальто с меховым капюшоном, на вид очень уютном. Душа Минны встрепенулась:
«Какой добрый! Какой надёжный! Какое мягкое и тёплое у него пальто! Боже мой, дай мне хоть немного тепла! Я так давно не была в тепле!»
Она уже хочет броситься к этому человеку, как к родному дедушке, чтобы с плачем уткнуться ему в плечо, бормоча, что потерялась, что Мама всё узнает, если ей не удастся вернуться до света.
…Но она удерживает себя, наученная опытом долгих страданий: что, если этот мужчина не поверит ей и прогонит прочь? Под начавшим накрапывать дождём Минна пытается привести в порядок свою влажную шевелюру, разглаживает окоченевшей рукой складки на розовом фартучке, силится выглядеть непринуждённо и естественно, как девочка из хорошей семьи, которая всего-навсего заблудилась во время прогулки, что ж тут такого, Боже мой…
«Я скажу ему… что же? Я скажу ему: „Простите, сударь, не будете ли вы так любезны показать мне дорогу на бульвар Бертье…“»
Мужчина уже так близко, что она ощущает запах его сигары. Она выходит из тени в зеленоватый круг света газового рожка:
– Простите, сударь…
При виде этой хрупкой фигурки, этих соломенно-серебристых волос поздний прохожий останавливается… «Он опасается меня», – со вздохом говорит себе. Минна, не смея продолжить заготовленную заранее фразу…
– Что делает здесь маленькая девчурка?
Это произносит мужчина – едва ворочая языком, но в высшей степени сердечно.
– Боже мой, сударь, это так просто…
– Конечно, конечно. Милашечка ждала меня?
– Вы ошибаетесь, сударь…
Слабый тоненький голосок Минны! Ей вновь становится страшно, как маленькому ребёнку, которого нашли и тут же потеряли…
В предлагаемой читателю книге блестящей французской писательницы, классика XX века Сидони-Габриель Колетт (1873–1954) включены ее ранние произведения – четыре романа о Клодине, впервые изданные во Франции с 1900 по 1903 годы, а также очерк ее жизни и творчества до 30-летнего возраста. На русском языке публикуется впервые.
В предлагаемой читателю книге блестящей французской писательницы, классика XX века Сидони-Габриель Колетт (1873–1954) включены романы и повести, впервые изданные во Франции с 1930 по 1945 годы, знаменитые эссе о дозволенном и недозволенном в любви «Чистое и порочное», а также очерк ее жизни и творчества в последние 25 лет жизни. На русском языке большинство произведений публикуется впервые.
В предлагаемой читателю книге блестящей французской писательницы, классика XX века Сидони-Габриель Колетт (1873–1954) включены романы и повести, впервые изданные во Франции с 1930 по 1945 годы, знаменитые эссе о дозволенном и недозволенном в любви «Чистое и порочное», а также очерк ее жизни и творчества в последние 25 лет жизни. На русском языке большинство произведений публикуется впервые.
В предлагаемой читателю книге блестящей французской писательницы, классика XX века Сидони-Габриель Колетт (1873–1954) включены ее ранние произведения – четыре романа о Клодине, впервые изданные во Франции с 1900 по 1903 годы, а также очерк ее жизни и творчества до 30-летнего возраста. На русском языке публикуется впервые.
В предлагаемой читателю книге блестящей французской писательницы, классика XX века Сидони-Габриель Колетт (1873–1954) включены ее ранние произведения – четыре романа о Клодине, впервые изданные во Франции с 1900 по 1903 годы, а также очерк ее жизни и творчества до 30-летнего возраста. На русском языке публикуется впервые.
В предлагаемой читателю книге блестящей французской писательницы, классика XX века Сидони-Габриель Колетт (1873–1954) включены романы, впервые изданные во Франции с 1907 по 1913 годы, а также очерк ее жизни и творчества в соответствующий период. На русском языке большинство произведений публикуется впервые.
Восемнадцатый век. Казнь царевича Алексея. Реформы Петра Первого. Правление Екатерины Первой. Давно ли это было? А они – главные герои сего повествования обыкновенные люди, родившиеся в то время. Никто из них не знал, что их ждет. Они просто стремились к счастью, любви, и конечно же в их жизни не обошлось без человеческих ошибок и слабостей.
Они вдохновляли поэтов и романистов, которые их любили или ненавидели – до такой степени, что эту любовь или ненависть оказывалось невозможным удержать в сердце. Ее непременно нужно было сделать общим достоянием! Так, миллионы читателей узнали, страсть к какой красавице сводила с ума Достоевского, кого ревновал Пушкин, чей первый бал столь любовно описывает Толстой… Тайна муз великих манит и не дает покоя. Наташа Ростова, Татьяна Ларина, Настасья Филипповна, Маргарита – о тех, кто создал эти образы, и их возлюбленных читайте в исторических новеллах Елены Арсеньевой…
Ревнует – значит, любит. Так считалось во все времена. Ревновали короли, королевы и их фавориты. Поэты испытывали жгучие муки ревности по отношению к своим музам, терзались ею знаменитые актрисы и их поклонники. Александр Пушкин и роковая Идалия Полетика, знаменитая Анна Австрийская, ее английский возлюбленный и происки французского кардинала, Петр Первый и Мария Гамильтон… Кого-то из них роковая страсть доводила до преступлений – страшных, непростительных, кровавых. Есть ли этому оправдание? Или главное – любовь, а потому все, что связано с ней, свято?
Эпатаж – их жизненное кредо, яркие незабываемые эмоции – отрада для сердца, скандал – единственно возможный способ существования! Для этих неординарных дам не было запретов в любви, они презирали условности, смеялись над общественной моралью, их совесть жила по собственным законам. Их ненавидели – и боготворили, презирали – и превозносили до небес. О жизни гениальной Софьи Ковалевской, несгибаемой Александры Коллонтай, хитроумной Соньки Золотой Ручки и других женщин, известных своей скандальной репутацией, читайте в исторических новеллах Елены Арсеньевой…
Историк по образованию, американская писательница Патриция Кемден разворачивает действие своего любовного романа в Европе начала XVIII века. Овдовевшая фламандская красавица Катье де Сен-Бенуа всю свою любовь сосредоточила на маленьком сыне. Но он живет лишь благодаря лекарству, которое умеет делать турок Эль-Мюзир, любовник ее сестры Лиз Д'Ажене. Английский полковник Бекет Торн намерен отомстить турку, в плену у которого провел долгие семь лет, и надеется, что Катье поможет ему в этом. Катье находится под обаянием неотразимого англичанина, но что станет с сыном, если погибнет Эль-Мюзир? Долг и чувство вступают в поединок, исход которого предугадать невозможно...
Желая вернуть себе трон предков, выросшая в изгнании принцесса обращается с просьбой о помощи к разочарованному в жизни принцу, с которым была когда-то помолвлена. Но отражать колкости этого мужчины столь же сложно, как и сопротивляться его обаянию…