Невинная распутница - [19]
Этот долговязый и гибкий, словно без костей, бродяга прогуливается, затягиваясь на ходу сигаретой. Свет из окна, раскрытого в такой час, вызывает у него удивление: он поднимает глаза. Минна, совершенно потерявшая голову, могла бы поклясться, что узнаёт эту единственную в своём роде бледность на запрокинутом лице, и дымок сигареты поднимается к ней, будто ладан из кадильницы.
– Эй! – говорит Минна.
Мужчина поворачивается, чуть пригнувшись, что выдаёт повадку зверя, никогда не теряющего опасливой настороженности. Это, наверное, девчонка в окне наверху? Кого это она зовёт?
А тонкий негромкий голосок спрашивает:
– Вы пришли за мной? Я должна спуститься? Поскольку девичья фигурка выглядит стройной и изящной, мужчина без всякой задней мысли делает неприличный издевательский жест обеими руками. «Ну конечно, это сигнал! – говорит себе Минна. – Но не могу же я спуститься в таком виде».
С лихорадочной торопливостью она создаёт себе вычурный облик из прошлогодних грёз – красная косынка на шею, фартучек с карманами, волосы узлом – ох эта расчёска, которая не желает слушаться! Взять ли пальто? Нет: когда любишь, холодно не бывает… Быстрее вниз!
Минна вприпрыжку мчится на улицу, едва касаясь ковра ногами, обутыми в красные тапочки… Ужасающий скрип! В своей нетерпеливой поспешности Минна забыла о восемнадцатой ступеньке, которая кряхтит и стонет, будто ржавые петли двери… Она вжимается в стену, раскинув руки, и боится вздохнуть… В доме ничто не пошевелилось. Внизу засов покорно подчиняется нащупавшей его маленькой руке: дверь распахивается безмолвно, но как же закрыть её, чтобы не щёлкнула?
«Ну так я не буду её закрывать!»
На улице прохладно, можно сказать, холодно. Платаны облетели, и ветер, лишившись возможности играть с листьями, колеблет полоски света от газовых рожков…
«Где же он?»
Никого не видно… Какое направление выбрать? Минна, в отчаянии, совсем по-детски заламывает обнажённые руки… Ах, вон там удаляется чей-то силуэт…
«Да, да, это он!»
Придерживая одной рукой непрочно заколотый узел волос, а другой подхватив подол лёгкой юбки, она устремляется вперёд, словно на крыльях, ибо её подхлёстывают непривычно позднее время и сознание важности того, что она совершает. Минна не удивилась бы, если бы и в самом деле полетела, взмахнув руками. Она успевает только сказать себе: «Это душа моя парит!» Нужно бежать, и как можно быстрее, ибо высокая фигура, за которой она гонится, испарилась, будто злой дух, у ворот Мальзерб…
Позади остаётся улица Гурго, железная решётка у железнодорожного полотна… Вот и бульвар Мальзерб… Ни с Селени, ни с Мамой Минна никогда не заходила так далеко. Тянутся бесконечные ряды деревьев. Господи, куда же подевался Кудрявый? Кричать она не смеет, а свистеть не умеет… Да вот же он!.. Нет, это всего лишь толстое дерево! Ах, это он! На секунду остановившись, чтобы унять биение сердца и немного отдышаться, она догоняет какого-то человека, который, похоже, поджидает её. Он не произносит ни слова, и под обвислыми полями шляпы возникает совершенно незнакомое лицо…
– Простите, сударь…
Тоненький голосок звучит, задыхаясь, так что слова трудно разобрать. В зеленоватом свете газового рожка виден подбородок мужчины, синеватый от трёхдневной щетины… Ни лба, ни глаз нельзя различить, даже руки остаются невидимыми, ибо засунуты в карманы. Но Минна не боится этого безликого манекена, который кажется пустым, будто огромный рыцарский панцирь…
– Сударь, вы случайно не заметили одного… одного человека, такого высокого, который чуть покачивается на ходу?
Плечи мужчины приподнимаются, снова обвисают. Минна ощущает на себе неуловимый взгляд и проявляет нетерпение:
– Но он должен был пройти мимо вас, сударь…
Она храбро пытается разглядеть лицо стоящей перед ней тени. От бега щёки её порозовели, в глазах, будто в воде, отражается газовый свет; она открывает и закрывает рот, притопывая от возбуждения в ожидании ответа. Пустой человек ещё раз пожимает плечами и наконец роняет глухо:
– Никого не видел.
В ярости тряхнув головой, она срывается с места ещё быстрее, чуть не плача от огорчения при мысли, что потеряла столько времени зря.
На этой стороне бульвара гораздо темнее. Но лёгкий уклон словно сам несёт её вперёд, и она бежит, тревожась только о причёске, ибо узел вот-вот развалится, он не на шутку ей мешает… Навстречу по бульвару поднимается мирная пара полицейских. Ударившись о квадратное плечо одного из них, Минна едва не потеряла равновесия и успела услышать недовольные слова:
– И чего надо этой маленькой чертовке?
Она бежит, ветер свистит в ушах: она мчится, никуда не сворачивая. Кудрявый, конечно, направился к укреплениям, к своему королевству, впавшему в анархию, где может обрести не слишком надёжное убежище… В глубине за решёткой появляется поезд и проносится мимо Минны, обдав её волной дыма. Она замедляет шаг, волоча устало ноги, и смотрит, опустив голову, на тапочки, чьи острые мыски уже покрылись грязью. Опёршись о решётку, она провожает взглядом красный глаз поезда: «Где это я?»
В пятидесяти метрах тёмная пелена закрывает дорогу, и на гребне этой чёрной массы движется нечто живое и длинное, с султаном дыма и с красно-жёлтыми огнями…
В предлагаемой читателю книге блестящей французской писательницы, классика XX века Сидони-Габриель Колетт (1873–1954) включены ее ранние произведения – четыре романа о Клодине, впервые изданные во Франции с 1900 по 1903 годы, а также очерк ее жизни и творчества до 30-летнего возраста. На русском языке публикуется впервые.
В предлагаемой читателю книге блестящей французской писательницы, классика XX века Сидони-Габриель Колетт (1873–1954) включены романы и повести, впервые изданные во Франции с 1930 по 1945 годы, знаменитые эссе о дозволенном и недозволенном в любви «Чистое и порочное», а также очерк ее жизни и творчества в последние 25 лет жизни. На русском языке большинство произведений публикуется впервые.
В предлагаемой читателю книге блестящей французской писательницы, классика XX века Сидони-Габриель Колетт (1873–1954) включены романы и повести, впервые изданные во Франции с 1930 по 1945 годы, знаменитые эссе о дозволенном и недозволенном в любви «Чистое и порочное», а также очерк ее жизни и творчества в последние 25 лет жизни. На русском языке большинство произведений публикуется впервые.
В предлагаемой читателю книге блестящей французской писательницы, классика XX века Сидони-Габриель Колетт (1873–1954) включены ее ранние произведения – четыре романа о Клодине, впервые изданные во Франции с 1900 по 1903 годы, а также очерк ее жизни и творчества до 30-летнего возраста. На русском языке публикуется впервые.
В предлагаемой читателю книге блестящей французской писательницы, классика XX века Сидони-Габриель Колетт (1873–1954) включены ее ранние произведения – четыре романа о Клодине, впервые изданные во Франции с 1900 по 1903 годы, а также очерк ее жизни и творчества до 30-летнего возраста. На русском языке публикуется впервые.
В предлагаемой читателю книге блестящей французской писательницы, классика XX века Сидони-Габриель Колетт (1873–1954) включены романы, впервые изданные во Франции с 1907 по 1913 годы, а также очерк ее жизни и творчества в соответствующий период. На русском языке большинство произведений публикуется впервые.
Восемнадцатый век. Казнь царевича Алексея. Реформы Петра Первого. Правление Екатерины Первой. Давно ли это было? А они – главные герои сего повествования обыкновенные люди, родившиеся в то время. Никто из них не знал, что их ждет. Они просто стремились к счастью, любви, и конечно же в их жизни не обошлось без человеческих ошибок и слабостей.
Они вдохновляли поэтов и романистов, которые их любили или ненавидели – до такой степени, что эту любовь или ненависть оказывалось невозможным удержать в сердце. Ее непременно нужно было сделать общим достоянием! Так, миллионы читателей узнали, страсть к какой красавице сводила с ума Достоевского, кого ревновал Пушкин, чей первый бал столь любовно описывает Толстой… Тайна муз великих манит и не дает покоя. Наташа Ростова, Татьяна Ларина, Настасья Филипповна, Маргарита – о тех, кто создал эти образы, и их возлюбленных читайте в исторических новеллах Елены Арсеньевой…
Ревнует – значит, любит. Так считалось во все времена. Ревновали короли, королевы и их фавориты. Поэты испытывали жгучие муки ревности по отношению к своим музам, терзались ею знаменитые актрисы и их поклонники. Александр Пушкин и роковая Идалия Полетика, знаменитая Анна Австрийская, ее английский возлюбленный и происки французского кардинала, Петр Первый и Мария Гамильтон… Кого-то из них роковая страсть доводила до преступлений – страшных, непростительных, кровавых. Есть ли этому оправдание? Или главное – любовь, а потому все, что связано с ней, свято?
Эпатаж – их жизненное кредо, яркие незабываемые эмоции – отрада для сердца, скандал – единственно возможный способ существования! Для этих неординарных дам не было запретов в любви, они презирали условности, смеялись над общественной моралью, их совесть жила по собственным законам. Их ненавидели – и боготворили, презирали – и превозносили до небес. О жизни гениальной Софьи Ковалевской, несгибаемой Александры Коллонтай, хитроумной Соньки Золотой Ручки и других женщин, известных своей скандальной репутацией, читайте в исторических новеллах Елены Арсеньевой…
Историк по образованию, американская писательница Патриция Кемден разворачивает действие своего любовного романа в Европе начала XVIII века. Овдовевшая фламандская красавица Катье де Сен-Бенуа всю свою любовь сосредоточила на маленьком сыне. Но он живет лишь благодаря лекарству, которое умеет делать турок Эль-Мюзир, любовник ее сестры Лиз Д'Ажене. Английский полковник Бекет Торн намерен отомстить турку, в плену у которого провел долгие семь лет, и надеется, что Катье поможет ему в этом. Катье находится под обаянием неотразимого англичанина, но что станет с сыном, если погибнет Эль-Мюзир? Долг и чувство вступают в поединок, исход которого предугадать невозможно...
Желая вернуть себе трон предков, выросшая в изгнании принцесса обращается с просьбой о помощи к разочарованному в жизни принцу, с которым была когда-то помолвлена. Но отражать колкости этого мужчины столь же сложно, как и сопротивляться его обаянию…