Невидимый патруль - [47]
- Не бес-с-спокойтесь, гос-с-подин, - кровожадно зашипел Гидали, - я и Мораос-с-с разберёмс-ся с-с ними.
Глава 14. Столкновение.
Светлый, до невозможности светлый, слепящий глаза потолок. Стены тоже ослепительно белые, с кровавыми цветами. И жар стоит такой, будто сюда спустилось солнце. Это было первым что почуствовал Гарен. А после этого начало жечь кисти, как будто рядом что-то очень горячее. Он повернул голову и увидел кандалы. Оказалось, что лежал парень на большом плоском камне. Тут же в голову пришла мысль вызвать косу, потому что у Гарена было ясное ощущение опасности. Коса появилась, но что дальше? Сейчас нет сил даже взглядом что-либо двигать. Парень слабо дёрнулся и прикрыл глаза, чтобы привыкнуть к этому слепящему свету.
Позади что-то открылось. Беловолосый этого не видел, но чувствовал. К нему кто-то приближался. Мягкой походкой, похожей на поступь притаившегося хищника. Теклар ещё раз дёрнулся, пытаясь обернуться и посмотреть на вошедшего. Раздался тихий, сухой смех.
- Кто вы? - резким тоном спросил Гарен.
- Тебе так важно это знать? - вопросом на вопрос ответил шелестящий голос.
Теклар дёрнул сильнее. Силы понемногу возвращались, рождая уверенность. Гарен готов был в кровь себе всё разодрать, лишь бы вырваться. Похоже, незнакомец это понял.
- Не дёргайся, я их сейчас сниму, - сказал тот же сухой голос.
Жалобно звякнув, кандалы свалились на пол. Гарен резко сел, растирая затёкшие запястья. Наконец он смог обернуться и рассмотреть незнакомца. Это был мужчина примерно одних лет с Кельтрамом. Волосы у него были собраны в низкий светло-каштановый хвост, по правой щеке проходил дугообразный шрам, синие газа обжигали холодом. Теклар непроизвольно вздрогнул, заглянув в них.
- Мидиас? - сорвалось с языка у беловолосого. Да, почему-то парень был уверен, что это именно он. Сердце заколотилось об грудную клетку так сильно, что Гарен поморщился от лёгкого покалывания.
- Ого, - без удивления сказал мужчина, - а ты хорош. Сразу понял, кто я.
- И зачем я тебе понадобился? - теклар напрягся, готовясь в любую минуту атаковать.
- Расслабься, - приподнял уголки рта Мидиас, - не для того я тебя сюда притащил, чтобы мы дрались, - в глазах заплясали дьявольские огоньки, - посмотри на свою правую кисть.
Гарен опустил взгляд. И не смог сначала поверить своим глnbsp;азам. На его ладони, на её тыльной стороне, поверх шрама от укуса салаодра слабо светилась пентаграмма. Это была пятиконечная звезда, вершины которой были соединены между собой тонкими линиями. Гарен перевёл взгляд на Мидиаса:
- И что это значит? - осведомился он, старательно скрывая свой страх.
- Ты начинаешь задавать правильные вопросы, - мужчина сделал шаг к теклару, - это пентаграмма подчинения. Теперь ты полностью зависишь от моей воли. Как только ты начнёшь сопротивляться, пентаграмма засветится сильнее и активируется, а ты больше будешь похож на живую куклу, - говоря это, Мидиас сделал вокруг своего пленника круг, - так что советую тебе не дёргаться.
Парень не верил своим ушам. Да ладно...он не сможет это победить? Как бы не так! Гарен решил, что как только Мидиас уйдёт, он попробует стереть пентаграмму. Неважно как, главное - разрушить сам узор.
- Сейчас ты можешь перекусить, а потом я тебе кое-что покажу, - шатен отвернулся и направился к двери. Тут же прямо на коленях у парня появился лиловый поднос с чем-то, похожим на кексы. Так же стоял бокал с чем-то тёмным, похожим на сок. Гарен проводил Мидиаса внимательным взглядом. И как только дверь закрылась, а шаги за ней стихли, парень принялся за дело. Он наклонился к пентаграмме и прокусил в том месте кожу. Сначала не получилось. Гарен укусил сильнее. Кожу, покрытую пентаграммой, обожгло болью. Теклар посмотрел на руку. В нескольких местах проступила кровь, нарушая порядок узора. Сердце у него оборвалось. Пентаграмма, словно живое существо, жадно впитало в себя кровь и засветилось ярче. Гарен решил, что пока лучше оставить руку в покое и подкрепиться. А потом успокоиться и подумать, как можно избавиться от надоедливой пентаграммы.
Кексы оказались в меру сладкими и немного кисловатыми. Они таяли во рту. От этой еды сразу прибавились силы. Сок был не хуже: терпкий, кисловатый, но вкусный. Гарен залпом выпил весь бокал. Парень быстро повертел головой. Вроде никто не идёт...он взял в левую руку косу и мысленно нагрел её так, что даже воздух вокруг оружия зашипел, а сама коса задымила. Гарен расслабился, глубоко вздохнул и прижал раскалённое лезвие к пентаграмме. Конечно же, руку пронзила сильная боль. Но он оружие не убрал. Так парень сидел около полминуты, а потом резко поднял косу. Кожа была вся красная и дымилась. Это было поправимо. Да, потерпеть придётся, но если пентаграмма исчезла, то это стоило того. С надеждой Гарен посмотрел на руку. Пентаграмма оставалась на прежнем месте. Мало того, она зашипела и вобрала в себя всю боль. Кожа побледнела, как будто и не прижимали к ней раскалённую косу.
Снова дверь открылась. Опять вошёл Мидиас. Он был немного взволнован, совсем немного. А Гарен в ужасе смотрел на причудливый узор. От мужчины это не укрылось. Он прекрасно понимал, что пленник просто так не сдастся.
Ад строго взимает плату за право распоряжаться его силой. Не всегда серебром или медью, куда чаще — собственной кровью, плотью или рассудком. Его запретные науки, повелевающие материей и дарующие власть над всесильными демонами, ждут своих неофитов, искушая самоуверенных и алчных, но далеко не всякой студентке Броккенбургского университета суждено дожить до получения императорского патента, позволяющего с полным на то правом именоваться мейстерин хексой — внушающей ужас и почтение госпожой ведьмой. Гораздо больше их погибнет в когтях адских владык, которым они присягнули, вручив свои бессмертные души, в зубах демонов или в поножовщине среди соперничающих ковенов. У Холеры, юной ведьмы из «Сучьей Баталии», есть все основания полагать, что сука-жизнь сводит с ней какие-то свои счеты, иначе не объяснить всех тех неприятностей, что валятся в последнее время на ее голову.
Джан Хун продолжает свое возвышение в Новом мире. Он узнает новые подробности об основателе Секты Забытой Пустоты и пожимает горькие плоды своих действий.
Что такое «Городские сказки»? Это диагноз. Бродить по городу в кромешную темень в полной уверенности, что никто не убьет и не съест, зато во-он в том переулке явно притаилось чудо и надо непременно его найти. Или ехать в пятницу тринадцатого на последней электричке и надеяться, что сейчас заснешь — и уедешь в другой мир, а не просто в депо. Или выпадать в эту самую параллельную реальность каждый раз, когда действительно сильно заблудишься (здесь не было такого квартала, точно не было! Да и воздух как-то иначе пахнет!) — и обещать себе и мирозданию, вконец испугавшись: выйду отсюда — непременно напишу об этом сказку (и находить выход, едва закончив фразу). Постоянно ощущать, что обитаешь не в реальном мире, а на полмиллиметра ниже или выше, и этого вполне достаточно, чтобы могло случиться что угодно, хотя обычно ничего и не происходит.
Главный персонаж — один из немногих уцелевших зрячих, вынужденных бороться за выживание в мире, где по не известным ему причинам доминируют слепые, которых он называет кротами. Его существование представляет собой почти непрерывное бегство. За свою короткую жизнь он успел потерять старшего спутника, научившего его всему, что необходимо для выживания, ставшего его духовным отцом и заронившего в его наивную душу семя мечты о земном рае для зрячих. С тех пор его цель — покинуть заселенный слепыми материк и попасть на остров, где, согласно легендам, можно, наконец, вернуться к «нормальному» существованию.
Между песчаными равнинами Каресии и ледяными пустошами народа раненое раскинулось королевство людей ро. Земли там плодородны, а люди живут в достатке под покровительством Одного Бога, который доволен своей паствой. Но когда люди ро совсем расслабились, упокоенные безмятежностью сытой жизни, войска южных земель не стали зря терять время. Теперь землями ро управляют Семь Сестер, подчиняя правителей волшебством наслаждения и крови. Вскоре они возведут на трон нового бога. Долгая Война в самом разгаре, но на поле боя еще не явился Красный Принц. Все умершие восстанут, а ныне живые падут.
Никогда неизвестно, кто попадёт тебе в руки, вернее, кому попадёшь в руки ты, куда это тебя приведёт, и в кого превратит. Неизвестно, что предстоит сделать для того, чтобы мир не погиб. Неизвестно, как сохранить близких, которых у тебя никогда не было.