Невидимый фронт Второй мировой. Мифы и реальность - [15]

Отмечу также, что, судя по кузнецовскому отчету, Кох действительно намекал Зиберту: для немцев совсем неплохо, если поляки и украинцы стреляют друг в друга. Но людоедских тирад об уничтожении всего ненемецкого населения Украины не произносил. Даже геноцид против евреев нацистская верхушка таила от народа: считалось, что несчастных отправляют не в газовые камеры, а переселяют далеко на Восток. Даже проверенному рядовому члену партии никогда не стал бы признаваться гаулейтер в намерении истребить всех славян во вверенном ему рейхскомиссариате. А тем более глупо было говорить такое беспартийному офицеру вермахта, невеста которого не была чистокровной немкой.

Легенда о ценнейших сведениях насчет предстоящего немецкого наступлении на Курской дуге, будто бы полученных Кузнецовым во время аудиенции у Коха, призвана была скрыть горечь от неудавшегося покушения на рейхскомиссара. Даже граната, боюсь, не помогла бы Кузнецову. До гранаты надо было еще дотянуться и выдернуть чеку. К тому же Николай Иванович на собственном опыте убедился, что даже тяжелая граната стопроцентных гарантий успеха не дает. Когда он покушался на заместителя Коха Пауля Даргеля, противотанковая граната с дополнительным стальным чехлом с насечками ударилась о бровку тротуара, и взрывная волна пошла в противоположную от Даргеля сторону. Чиновник отделался легкой контузией.

Как оказалось, даже находясь в пяти метрах от Коха и разговаривая с ним сорок минут, террорист не имел возможности выстрелить. Система охраны обычного гаулейтера и рейхскомиссара была достаточно надежной, чтобы предотвратить покушение. Напомню, в советской номенклатуре это был бы первый секретарь обкома или в лучшем случае республиканской парторганизации. Немецкие спецслужбы на чиновника такого уровня просто не стали бы тратить времени и сил. Гитлера же и Сталина охраняли еще более основательно. Правда, в отличие от Коха, другого рейхскомиссара, белорусского Вильгельма фон Кубе, партизанам удалось уничтожить, однако благодаря тому, что бомбу в кровать жертвы подложила горничная, бывшая по совместительству любовницей Кубе и советским агентом. Точно так же и единственное покушение на Гитлера, имевшее серьезные шансы на успех, было осуществлено 20 июля 1944 года лицами из ближайшего военного окружения фюрера, имевшими возможность бывать на проводимых им совещаниях. Шансы внедрить своих людей, соответственно, в «ближний круг» Гитлера и Сталина у советской и немецкой разведок были близки к нулю. Тем более что оба диктатора не были особо падки до женщин. У Гитлера была одна постоянная любовница – Ева Браун. У Сталина же после самоубийства Надежды Аллилуевой, как кажется, даже любовницы не было.

Кстати говоря, убийство Кубе принесло определенную пользу советской стороне. Рейхскомиссар серьезно сотрудничал с белорусскими националистами, позволял им беспрепятственно вести культурную деятельность, издавать газеты и даже участвовать в местном самоуправлении. Репрессии, последовавшие за убийством Кубе, способствовали росту рядов советских партизан. Правда, и при его приемнике принципиального изменения позиции немецкой администрации по отношению к белорусским националистам не произошло. Кох же, наоборот, всячески подавлял украинское национальное движение и тем фактически играл на руку Советам. Его гибель могла привести к либерализации оккупационной политики на Украине и тем самым только осложнить положение коммунистических партизанских отрядов.

В книге Д. Н. Медведева немало и других фантазий. Например, история с майором Мартином фон Гителем (иногда его фамилию транскрибируют как Геттель), заподозрившем в обер-лейтенанте Зиберте… агента «Интеллидженс Сервис» и попытавшимся предложить свои услуги англичанам. Когда же он понял, кто такой Кузнецов на самом деле, и схватился за пистолет, партизаны скрутили офицера СД, допросили, а потом прикончили.

Дмитрий Николаевич так рассказывает об этих замечательных событиях: «…Рабочий день в рейхскомиссариате окончился, и Валя (Довгер. – Б. С.) собиралась уже уходить, когда к ней подошел майор Гитель, которого она в последнее время все чаще и чаще заставала в рабочей комнате экспедиции.

– Не разрешит ли фрейлейн ее проводить? – спросил Гитель, наклоняясь к самому ее плечу и дыша перегаром.

– Сделайте одолжение, господин майор, – сказала Валя, отстраняясь…

Никто из Валиных сослуживцев толком не знал, чем занимается в рейхскомиссариате майор Гитель. Кабинет его на втором этаже бывал обычно закрыт, самого майора заставали то в одном месте, то в другом. Как будто деятельность его заключалась в хождении по коридорам.

Как-то, задержавшись у себя в экспедиции после положенного времени и идя к выходу, Валя заглянула в приоткрытую дверь и увидела Гителя за странным занятием: он копался в ящиках чужого стола. Уже тогда Валя поняла, чем занимается в рейхскомиссариате этот рыжий щеголь и где он на самом деле работает (в сущности, Гитель занимался тем же, чем занимался Кузнецов до того, как превратился в обер-лейтенанта Зиберта. – Б. С.).

– Фрейлейн замужем? – спросил Гитель и, не дав ей ответить, продолжал сам: – О, я знаю, у фрейлейн есть жених.