Невидимый фронт. Музеи России в 1941–1945 гг. - [124]

И вот с этого дня началась наша жизнь и работа.

Мы, сотрудники, мечтали о том, чтобы нам не расставаться, чтобы нас поместили всех вместе. И нас поместили в театральное училище, общежитие, и общежитие консерватории. Так мы и прожили там несколько недель. До тех пор, пока не прибыл второй эшелон. До тех пор, пока жизнь в городе сильно изменилась. Когда мы приехали, нас встречали очень гостеприимно. Мы были из первых эвакуированных, которые прибыли в Свердловск, поскольку прошла только неделя, только десять дней с начала войны. Но к концу месяца ситуация изменилась. К концу месяца, когда прибыл второй эшелон, прибыли наши товарищи… прибыло большое количество ящиков – прежнего помещения было недостаточно. С большим трудом нашли дополнительное помещение – бывшего антирелигиозного музея и костел, в котором помещались те предметы, те ящики, которые имели несколько меньшее художественное и историческое значение. Изменилась ситуация и в жизни города, и разместить нас после того как восстановилась работа в художественном училище и в театральном училище, и в консерватории – уже оставаться в прежних общежитиях мы не могли. Началось распределение ордеров по квартирам. Многие из наших товарищей жили в большом доме, хорошо благоустроенном на улице Сакко и Ванцетти. А нас, оставшихся, распределяли по ордерам в отдаленные районы города.

Среди тех, кто нас приютил, были и люди, которые сознавали тяжесть условий, обстановки, в которых мы оказались, оторванные от родного города, и память об этих людях осталась в сердцах.

Среди таких мне запомнились наши милиционеры.

Один из них, такой маленького роста по фамилии Бутылкин, приехал, я помню, через два-три года в Ленинград. Мы все необычайно ему обрадовались.

Запомнили мы, естественно, надолго заведующую картинной галереей Альму Мартыновну Кастра, старую большевичку. Ей было грустно закрывать свою галерею, закрывать свою экспозицию, и тем не менее в меру возможного она нам помогала и собственно продолжала жить и работать вместе с нами.

Со временем мы стали не только дежурить, не только совершать ежедневные обходы, не только следить за тем, чтобы наша кочегарка работала, чтобы в ней горел неугасимый пламень, который в какой-то мере согревал это помещение, но постепенно мы начала работать и в направлении, более нам привычном, в частности стали читать лекции. Прежде всего, в госпиталях. Десятки и сотни лекций читали мы в госпиталях, в известной мере скрашивая жизнь наших воинов.

Нас пригласили читать лекции в Свердловский университет. И целый ряд курсов, в частности мне лично впервые в жизни… пришлось читать курс в Свердловском университете.

Помню тех, кто нам помогал в ежедневной работе – замечательный был бухгалтер молодой человек Тимофей Васильевич Соловьев. Он способствовал не очень легкой тоже нашей финансовой деятельности, не привычной для большинства из тех, кто сюда приехал.

Надо сказать, что все мы выполняли не те обязанности, далеко не только те формы работы, которые нам были привычны. Ну, скажем, для меня не очень привычной была работа машинистки. Надо сказать, что эта работа в Свердловском филиале мне очень помогает до сегодняшнего дня. И в настоящее время я работаю, печатаю свои работы на машинке, воспользовавшись тем стажем машинистки, который я когда-то применяла по необходимости в городе Свердловске.

В известной мере, мы способствовали повышению квалификации местных музейных работников не только Свердловска, но и других музеев. С помощью наших коллег был создан заново художественный музей в Нижнем Тагиле.

Итак, научная работа, в меру сил, научно-просветительская работа и хранительская работа. Думается, что какой-то след в жизни этого города, города Свердловска мы оставили. И не скрою от вас, что с некоторым трепетом я ехала сюда…

Я посмотрела наше помещение. Вспомнились те незабываемые дни. И вот чувство благодарности к этому городу, который приютил прежде всего то, чему мы служим, т. е. наши замечательные коллекции мирового значения… Но в конце концов сохранил и нас, людей. Ни один из нас здесь не погиб, все выжили. И выжили дети наших сотрудников. И этим мы бесконечно благодарны этому городу.

Когда я уезжала из Ленинграда, я обратилась к нашему директору, ныне академику Борису Борисовичу Пиотровскому, тому, который вел все 24 передачи об Эрмитаже, которые многие вероятно видели по телевидению, что бы он хотел, чтобы я сказала здесь в Свердловске. Он сказал очень кратко: скажи им спасибо за все, что они сделали.

Как и все советские люди того времени, мы жили всей жизнью страны, всеми теми военными обязательствами, которыми эта жизнь была окрашена. Если в Ленинграде мы отрывались от своей работы по упаковке ящиков только для того, чтобы слушать радиопередачи, сообщавшие о положении на фронте, если при нашем переезде в Вологде, мы с волнением слушали речь Председателя Совнаркома, то приезде мы продолжали жить этими сводками с фронта. Мы были бесконечно благодарны тем, что Уральский военный округ помог нам предоставлением воинских частей, которые способствовали перевозке наших ящиков.