Невидимые преступники - [7]

— Послушайте, — настойчиво предложил Ироудек. — Ступайте-ка домой, я все здесь приберу. А утром… утром пойдите к врачу.

Сандра ушла.

Блуждая по улицам, она вдруг заметила здание почты. "Надо телеграфировать в музеи, — вертелось у нее в голове. — Ироудек ничего не сделает, я должна сама…"

Она заставила себя перейти на противоположную сторону улицы и, не оглядываясь, направилась прямо к почте. В голове настойчиво билась мысль: "А не лучше ли обратиться к врачу?"

Нельзя сказать, чтобы подобное состояние было неприятным. Скорее, немного странным. Больше всего ее удручал тот факт, что она бессильна понять, откуда в ее голове появляются такие навязчивые идеи. Но одно она знала точно: она должна сберечь картины.

Двадцать седьмого…

"Откуда мне это известно? Как я поняла, находясь во Флоренции, что мне необходимо снова взглянуть на Боттичелли прежде, чем картина исчезнет? Откуда узнала, что полотну Караваджо "Маленький больной вакх" недолго находиться в музее? Но тогда у меня не возникало желания воспрепятствовать исчезновению шедевров живописи. Почему же теперь я активно стараюсь вмешаться?"

Придя домой, Сандра приняла транквилизатор, но он не подействовал. И вторая таблетка не сняла настойчивого, поистине болезненного желания поднять телефонную трубку и сообщить пражской полиции о предстоящей краже.

На всякий случай она сунула под мышку термометр: 36,2 °C. Головная боль. Навязчивое желание обратиться в полицию с требованием спасти картины, не допустить их исчезновения, иначе в ближайшее время в музеях не останется ничего ценного! И не только в музеях. У Михала, например, пропала его прелестная "Композиция"…

Перед поликлиникой Сандра остановилась — она ведь не записана заранее на прием. И с радостью ухватилась за эту мысль. "Но почему именно к психиатру? Единственное, что меня беспокоит, — то, что я знаю больше других. Разве это болезнь?" Но, несмотря на сомнения, она все же заставила себя войти в здание поликлиники.

Приемная подействовала на нее отрезвляюще: унылая обстановка, молчаливые пациенты. Из кабинета врача вышла медсестра, посетители поднялись, подали ей талончики. Сандра смущенно переминалась с ноги на ногу.

— Вы записаны?

— Нет. — Сандра резко повернулась к двери, намереваясь побыстрее уйти.

— Как ваша фамилия?

Вопрос медсестры заставил ее остановиться, в голосе женщины слышались повелительные нотки. Скрыться некуда, что ответить?

— У пана доктора сегодня всего несколько диспансерных больных, он вас примет, — сказала медсестра, указав на стул.

Сандра села ближе к выходу. "Еще можно уйти, — снова пришло ей в голову. — Чего я здесь жду?" И она словно услышала чей-то приказ: "Встань, открой дверь, выйди в коридор, никто тебе не помешает". Это был ее собственный внутренний голос, но она уверена, что кто-то придумал за нее эту фразу. Ведь она сама не додумалась бы до такой мысли, фраза кем-то придумана. Но кем?..

Она явно ощущала присутствие чужого мышления: "Ты в здравом уме, ты и сама знаешь, что врач тебе не нужен. Ты совершенно здорова". "Да, я это знаю". Она вздохнула. Только когда человек старается доказать, что он здоров, это и есть доказательство его болезни.

"Но ты должна сохранить картины!"

"Да, я обязана сохранить картины…"

Кто-то коснулся плеча Сандры, она вздрогнула. Рядом стояла медсестра.

— Проходите, ваша очередь. Я уже вызывала вас.

Сестра обращалась с ней как с ребенком. Сандра вскочила. "Неужели мои дела так плохи?"

Доктор, оказавшийся пожилым человеком, производил впечатление всемогущего оптимиста.

— Мы поможем вам избавиться от звучания в вашем сознании навязчивого чужого голоса.

— Он не чужой, — защищалась Сандра. — Просто голос хочет того же, что и я.

— Так чего же вы оба желаете, ваш внутренний голос и вы?

Неужели доктор верит в присутствие в Сандре какого-то другого существа?

Она отвела взгляд.

— Я хочу уберечь картины.

— Какие картины?

— Те, что крадут. — "Неужели он ни о чем не знает?" — Во всем мире сейчас пропадают шедевры живописи, под угрозой нападения все музеи и частные коллекции.

Доктор кивнул, да, он слышал.

— И каким же образом вы собираетесь спасать эти шедевры?

— Сообщить в полицию… — неуверенно сказала она.

Доктор одобрительно кивал головой, и это сбивало Сандру с толку. Говорят, с сумасшедшими не спорят, поэтому-то он и соглашается. Поэтому-то и изображает, будто верит ей.

— Я говорю вполне серьезно, пан доктор, я не сумасшедшая.

— Разумеется, нет. Сообщить в полицию? Что ж, это вполне разумно. Но, право, думаю, полиция уже в курсе? Они ищут. Делают все, что могут. Полагаю, ограбления — дело рук опытных преступников, возможно, какой-то огромной организации, притом международной. У этой организации разветвленная сеть, всюду свои агенты. Они подкупают служителей, охрану, вы, разумеется, читали обо всем. Напрасно вы считаете, уважаемая, что вам по плечу сделать больше, чем полиции. Зачем же принимать все так близко к сердцу. Вы художница?

Сандра покачала головой.

— К сожалению, нет.

"Он не считает меня ненормальной, иначе бы так со мной не разговаривал. А что, если я скажу ему, что завтра…" Но фраза словно застряла у нее в горле. Очевидно, голос не хочет. А почему?