Невидимые преступники - [2]

Строчки стали расплываться. Сандра отложила ручку. "Зачем заставлять его понапрасну волноваться, — подумала она. — Он и так не хотел меня отпускать. Возможно, это влияние погоды, я ведь не привычна к местному климату: где это видано, чтобы средь ясного неба лил дождь".

Сандра разорвала письмо, быстро собралась и очутилась на улице: как известно, прогулка освежает.

Ощущение двойственного восприятия, знакомое и незнакомое, не прекращалось, хотя и чуточку ослабло. Ради любопытства она направилась в галерею Палатина, чтобы проверить, что же произойдет, когда она станет рассматривать картины. Сандра бродила по знакомым залам, смотрела на хорошо известные ей полотна: "Адама и Еву" Бассано, "Четырех философов" Рубенса, "Ла белла" Тициана. Хорошо известные. И все же…

В ее теперешнем восприятии шедевров живописи появилось что-то новое, нетривиальное. Это необычное ощущение она почувствовала и в парке, что раскинулся за дворцом, и на дорожках, окаймленных кустами лавра. Растения источали тот же аромат, что и вчера, но… И в воображаемом облике Петрарки, украшенном темными листьями, была, несомненно, новизна.

Наверное, такое можно испытать только здесь. Среди картин и скульптур. Во Флоренции.

Пора домой. Сандра обратила внимание на плакат: сегодня вечером концерт. "Вдруг я успею? Такой изумительный день, столько впечатлений… А может, мне удастся понять, как рождается музыка?"

Затаив дыхание, Сандра ожидала первые аккорды. Бах. "Сколько раз я уже слушала эту музыку? Но сегодня и она звучит иначе. И она изменилась? Да… Видимо, только во Флоренции случаются такие странные превращения".

В изнеможении она словно погружается в фантастический сон, возбужденная, изумленная, счастливая…

На другой день все повторилось. Рим. Галерея Боргезе, "Маленький больной вакх" и "Юноша с корзиной цветов" Караваджо, "Страшный суд" Микеланджело в Сикстинской капелле. "Я не имею права ничего Забывать, ничего, ибо я вижу все это в последний раз", — повторяла Сандра про себя.

В последний раз? В душу закрадывается смутный страх. Наверное, он вызван восприятием прекрасного, того, что неотделимо от подлинного искусства. "Все ли люди испытывают подобное блаженство, созерцая живопись? Если бы Индржих или мама могли видеть эти сокровища вместе со мной. Почувствовали бы они то же, что и я, могло бы с ними произойти то же, что со мной? Я постараюсь им обо всем рассказать. Ради них я должна все запомнить. Я надеюсь, мне удастся уговорить их поехать в Италию… А Михал, ведь он много раз бывал во Флоренции, в Риме. Почему он никогда ничего нам не рассказывал? Впрочем, рассказывал, ведь он — художник, а лицо художника — его картины. Как только вернусь домой, пойду к нему, наверное, в его работах я увижу то, чего раньше не сумела разглядеть".

СООБЩЕНИЕ

О способности здешних существ к исследованиям и анализу я сужу по той степени гармоничного развития личности, которая проявляется при восприятии каких-либо объектов. Мне удалось слиться с одним из таких существ, поэтому я могу довольно обстоятельно описать исследуемое явление.

Изучаемые объекты в данном конкретном случае обозначаются специальным термином: КАРТИНЫ. Они представляют собой лишь одну из форм восприятия, которой обладают обитатели здешней планеты. Очевидно, существуют и другие объекты для иных форм восприятия. Однако среди таких объектов с полной уверенностью я могу назвать пока только МУЗЫКУ. У моего испытуемого данный объект вызвал сходную гармоническую перестройку, правда, несколько иного свойства. Я предлагаю исследовать выявленный мною фактор подробнее, хотя вносить предложения — не моя компетенция. Указанный фактор — явление чрезвычайно интересное, которое, видимо, не поддается изучению доступными нам средствами и свидетельствует о том, что здешняя жизнь при всем ее несовершенстве, вероятно, гораздо сложнее, чем мы себе представляем.

Здешние существа воспринимают объекты — картины — посредством одного лишь воспринимающего канала, обозначаемого термином ЗРЕНИЕ. Однако можно с уверенностью предполагать, что он обеспечивает исчерпывающее восприятие образа, ибо речь идет о восприятии постоянном, существующем вне фактора времени. Я сам неоднократно ощущал это вместе со своим испытуемым, будучи подключен к его структуре и пользуясь его потенциями.

Поначалу я вместе с ним как бы растворялся в изображенных на объекте предметах и их свойствах — в цвете и формах самих предметов, в облаках, деревьях, реке, в животных и растениях. Мы переходили из одного состояния в другое, как бы существовали в пространстве картины, сливались не только с самим сюжетом изображения, но и с каждой его деталью. Непередаваемое ощущение множественности собственного "я".

Следующая фаза описываемого процесса — возвращение в реальное бытие. Нам вдруг начинает казаться, что объект ничего собой не представляет, ничего не значит. Именно мы его создаем, мы — испытуемый и я — как бы восстанавливаем процесс сотворения картины, словно она рождается на наших глазах, сию минуту, при нашем непосредственном участии…

Наконец наступает синтез всех предшествующих фаз. Все элементы наших существ образуют своеобразную гармонию, единое целое: на этой стадии отмечается появление так называемой благодарности — понятия, с которым я прежде не встречался. Я употребил данное слово из-за недостатка средств выражения.