Невидимые помощники - [7]

То же самое относится и к духовной ступени; перед нами более тонкая материя, которая пронизывает всю астральную и физическую материю со всех сторон, и простирается далее, чем астральная ступень. Когда же мы выходим из пределов духовной ступени и достигаем "буддхической", то и здесь мы встречаем то же самое.

По всей вероятности тот же порядок продолжается и далее, в мирах ещё более высоких, но говорить о них не входит в пределы нашей лекции. Кто пожелал бы ближе познакомиться с теософическими учениями о невидимых мирах, может обратиться к теософической литературе[2].

Изучив её, читатель вероятно согласится с нами, что все её учения о невидимых мирах логичны, последовательны и легко уловимы, что в них нет ничего отталкивающего и что они не требуют никаких умственных скачков через слабые места, где разумная почва не тверда; наоборот, читатель убедится, что учения, постепенно развертывающие перед ним условия жизни в потусторонних мирах, опираются только на разумные основы, в них нет ничего искусственного или противоречащего здравому смыслу. Если вы когда-либо встретитесь с таким оккультизмом, который требует от вас слепой веры, предъявляет насильственные требования вашему разуму, или внушает вам странные, ненатуральные поступки, вы смело можете заподозрить, что оккультизм этот не настоящий. К каждому явлению, с которым мы сталкиваемся, следует применять законы разума и требования развитой совести.

Я не хочу этим сказать, что не существует духовной уверенности, интуиции, относительной которой невозможно рассуждать, но и интуиция является лишь последствием предварительного знания. Человек, обладающий определенной, интуитивной уверенностью в чём-либо, наверно, знал то, в чём он так уверен, когда-либо прежде, т.е. его душа, его высшее Я знало и оказалось способным передать это знание мозгу, хотя и без всех тех рассуждений и аргументов, которые когда-то привели его к уверенности.

Правда, есть нечто более высокое, чем разум, но на земле нами руководит разум и всякая система, требующая насилия над разумом, неприемлема.

Точно так же и всякая слепая вера — только путы, препятствующие человеку в его духовной жизни. Человек должен отбросить слепую веру, он должен знать, что пока продолжается эволюция, окончательные выводы невозможны, что правда прогрессивна, что постепенно мы узнаем всё больше и больше, и что не следует ставить границы своим стремлениям.

Теософия не предлагает никаких догматов, никакой застывшей веры. Теософы обладают некоторым количеством знаний, добытых опытным путём, которые постепенно растут по мере того, как увеличивается запас наблюдений и исследований. Таким образом мы постоянно расширяем наши знания и те, которые протестуют против такого расширения, не уловили условий нашей задачи. Существуют люди, которые требуют от Теософии одну законченную религию, которую они могли бы принять раз и навсегда, как принимаются установленные религии. Этого мы не можем дать, потому что к религии, которой учим мы, следует приближаться научным путём. Такова миссия Теософии — совместить оба направления и показать, что между религией и наукой не только не должно быть конфликта, а наоборот — наука должна быть помощницей для религии, религия же должна быть самым высоким из всех возможных объектов научного познания.

Ч. Ледбитер.

ПОВСЕМЕСТНАЯ ВЕРА В НЕВИДИМЫХ ПОМОЩНИКОВ

Одна из лучших сторон теософии состоит в том, что всё полезное и утешающее из того, что заключают в себе религии, которые более уже не могут удовлетворять нас, она возвращает нам в более рациональной форме. Многие из тех, кто разбив скорлупу слепой веры, поднялись — благодаря разуму и интуиции — к жизни более свободной и более благородной, не могут отделаться от грустного чувства, что отказавшись от детских верований, они также потеряли многое из красоты и поэзии жизни.

Но если заслуги прошлых жизней давали им возможность испытать благоприятное влияние теософии, они очень скоро обнаруживали, что с этой стороны они как раз ничего не потеряли, а напротив, значительно выиграли. Красота и поэзия этих верований сохраняется в теософии, причём даже в большей мере, чем они могли только надеяться, и не в виде приятных мечтаний, от которых так резко пробуждает холодный свет здравого смысла, а в виде истин естественного порядка, которые способны выдержать исследование и только выигрывают в ясности, обширности и полноте по мере того, как начинаешь понимать их всё точнее.

Примечательным примером благотворного воздействия теософии может служить то обстоятельство, что она возвращает современному миру веру в невидимые миры, веру, которая до вторжения материалистической волны была источником великой и живой помощи. Теософия показывает, что прелестные народные легенды об эльфах, домовых, гномах, духах воздуха и воды, лесов, гор и рудников — не пустые предрассудки, и что за ними стоят действительные факты природы. На великий и основной вопрос: "если человек умрёт, будет ли он жить снова?" — теософия даёт вполне определённый и научный ответ, и её учения о природе и условиях потусторонней жизни бросают целый поток света на вопросы, которые, по крайней мере от западного мира, до сих пор были закрыты непроницаемым мраком.