Невидимые империи [Тайные общества старого и нового времени на Западе] - [69]

Эти письма производили переворот в истории науки — она становилась именно такой, какой ее хотели бы видеть некоторые из наиболее горячих глашатаев галльского шовинизма. Подлинность писем признали весьма влиятельный член Института Тьер — бывший министр и будущий палач Парижской коммуны — и руководство Академии. И это несмотря на то, что Шаль отказывался назвать имя человека, доставившего ему эти бесценные сокровища, и даже предоставить для обозрения все находившиеся в его распоряжении манускрипты.

В апреле 1869 г. Шалю в печати было брошено обвинение в том, что значительная часть его «писем» и «заметок», якобы принадлежащих Паскалю, являются просто извлечением из

«Истории новой философии» А. Савериена, изданной в 1761 г. Шаль с негодованием ответил, что тот просто описал известные ему документы Паскаля. Ответ этот не был голословным: Шаль предъявил письмо Монтескье, записку всесильной фаворитки Людовика XV маркизы де Помпадур к Савериену и его ответное письмо с выражением благодарности за использованную драгоценную корреспонденцию. На это последовали новые обвинения в подделке, на сей раз уже писем современников Савериена, а также новые документы, призванные засвидетельствовать подлинность ранее доставленных писем и благовидные объяснения допущенных в них исторических неточностей.

Дело становилось все более щекотливым. Им пришлось заняться специальной комиссии, назначенной Академией. Фотокопии писем Галилея, посланные во Флоренцию, были сразу же признаны итальянскими учеными грубой фальшивкой. Шалю пришлось приносить публичные извинения и просить содействия полиции в возвращении большой суммы, уплаченной легковерным ученым за 3000 (три тысячи!) «писем» знаменитостей различных эпох. Поставщиком подделок был некий Врен-Люка, сын сельского учителя, не получивший систематического образования и занявшийся первоначально генеалогией дворянских семейств. От розысков благородных предков для своих заказчиков нетрудно было перейти к фабрикации нужных родословных, а потом и к письмам, подтверждавшим эти подлоги.

Все началось с того, что в 1861 г. Люка продал Шалю за 500 франков письмо Мольера. При этом он сообщил математику, что обладает коллекцией одного аристократа, графа Буажурдена, бежавшего в 1791 г. из революционной Франции в Америку. Корабль, на котором тот плыл, потерпел крушение, многое было поглощено морем. Последний представитель этого знатного рода поручил Люка распродать коллекцию, обещая 25 % комиссионных. За переданные ему бумаги Шаль заплатил Люка 140 тыс. франков и собирался приобретать новые ценные материалы. Среди них были совершенно сказочные по значению документы, включая письма Александра Македонского, Цицерона, Юлия Цезаря, Платона, Архимеда, Аристотеля, Евклида, царицы Клеопатры, римских императоров Августа и Нерона, поэтов Овидия и Виргилия, Сенеки, Плиния, Тацита, Плутарха, Данте, Петрарки, Гутенберга, Лютера, Макиавелли, Микеланджело, Шекспира и т. д. вплоть до Иуды Искариота, Марии Магдалины и Понтия Пилата. Особенно щедро были представлены в «коллекции» письма французских государственных деятелей, писателей и ученых — от Карла Великого до Ришелье, от Жанны дАрк до Вольтера и Руссо.

Надо сказать, Люка очень умело списывал из книг. Но все его собственные дополнения показывали, что ему никогда не удавалось почувствовать дух эпохи. Он мало заботился, чтобы придать своим подделкам вид подлинности: достаточно сказать, что письма Абеляра к Элоизе были написаны на бумаге с водяным знаком фабрики в Ангулеме. Впрочем, у Люка просто не было времени заниматься такими тонкостями. Во время его процесса в феврале 1870 г. было выяснено, что он подделал ни много ни мало 27 тыс. различных документов, притом действуя в одиночку, без сообщников! (Однажды его удалили из библиотеки, где он вырезал ножницами из старинных фолиантов чистые листы.) Суд приговорил Люка к двум годам тюрьмы⁴⁴

Надо заметить, что в рукописях, «открытых» Люка, преобладали сюжеты, связанные с французами и с Францией вообще. В них Александр Македонский разрешил своему учителю Аристотелю отправиться в Галлию, чтобы ознакомиться с мудростью друидов. «Вам, должно быть, известно, насколько высоко я ценю этот народ и среди них усматриваю тех, кто несет свет всему миру», — писал величайший полководец древности. А через три века такое же лестное мнение о друидах высказала и знаменитая египетская царица Клеопатра, желавшая отправить к ним в Марсель своего сына на обучение. Иисус Христос переписывался с галльским доктором Кастором. Воскрешенный Иисусом евангельский Лазарь и тот уведомлял апостола Петра, что друиды отказались от человеческих жертвоприношений. В этом была убеждена и Мария Магдалина, писавшая тому же Лазарю: «Не находите ли Вы, что эти галлы отнюдь не являются такими варварами, какими их нам изображали?»⁴⁵

В Англии в конце XIX в. появились уже упоминавшиеся выше книги о «тайном обществе Фрэнсиса Бэкона». Антимасонская мифология не могла не воспользоваться этим. Так, анонимный автор книги «Тайны франкмасонства» (его «открытия» сразу же были распространены российскими черносотенцами и в журнальных статьях, и в книге «Франкмасонство как орудие английской внешней политики») начинает издалека. Человеком, начертавшим планы английской секретной войны против народов мира, он считает Фрэнсиса Бэкона. Изложил же эти планы Бэкон в разных сочинениях, особенно в известной утопии «Новая Атлантида», ведь в ней рассказывается об острове Бенсалеме, управляемом монархом и парламентом, которые на деле подчиняются тайному ордену, добивающемуся для своего отечества всемирного владычества. Он стремится вытравить у других народов чувства чести, религии, патриотизма, что и является программой франкмасонства