Невидимые империи [Тайные общества старого и нового времени на Западе] - [20]
Для историка, однако, за пестротой этих побуждений важно разглядеть классовые пружины широкой тяги в масонские ложи. Совершенно очевидно, что большую роль сыграла их бессословность. Масонская литература заполнена прославлением «мудрого равенства», царящего среди членов ордена. «Смиренный вассал, — читаем мы в сочинении, относящемся уже к 70-м годам XVIII в., — не забывая своего скромного происхождения, с уверенностью возносится до приветливого князя, который, забывая свое величие, милостиво снисходит до него. Это нисколько не унижает князя, поскольку среди нас сверкают только его добродетели. А вассал, далекий от самонадеянности, скрывает под покровом умеренной вольности свое почтение и свою любовь, которая становится более свободной и поставленной под охрану разумной осмотрительности»>9.
Если первоначально преобладало стремление буржуа «приобщиться» к привилегированным сословиям, то позднее, особенно во второй половине XVIII в., место «мещанина во дворянстве» заняли люди, стремившиеся, пусть пока еще вне реальной жизни, к уравнению сословий.
Создание тайных обществ в какой-то мере отражало и сопротивление вторжению абсолютистских монархий с их быстро растущим, строго централизованным бюрократическим аппаратом в области, которые ранее избегали правительственных вмешательств, оставаясь сферой местных обычаев, локальных привилегий, старинных институтов. Примером могут служить французские парламенты; в их оппозиции абсолютизму причудливо переплеталось старое и только нарождающееся, защита прав, восходящих ко временам феодальной раздробленности и сословной монархии, и тех форм общественной активности, которые отражали рост новых, буржуазных отношений.
Вместе с тем, например, во Франции не существовало признанных законом ассоциаций, созданных не по воле монарха или по крайней мере без его согласия на их образование. Все остальные объединения считались, если использовать полицейский жаргон того времени, «котериями», «кружками», «сборищами», «сообществами», «ассамблеями» (собраниями). Что касается «ассамблей», то постепенно под этими названиями стали выступать общества, преследующие какие-то общественные, а не только личные или групповые цели>10.
Быстрое развитие масонства отражало тенденцию к образованию и увеличению числа различных общественных союзов, создававшихся параллельно или взамен существующих традиционных форм организации, поиск способов объединения и связи если и не находившихся целиком вне правительственного контроля, то все же обладавших какой-то степенью внутренней автономии. В этом отношении масонские ложи можно поставить в ряд выраставших как снежный ком обществ поощрения образования, читательских клубов, провинциальных академий и других подобного рода организаций.
В XVIII в. ускоренное вызревание нового, буржуазного уклада постепенно меняло облик Западной Европы, вызывало сдвиги в экономике, в социальной психологии, в быте и нравах, особенно городского населения, создавало ту основу, на которой стало возможным появление плеяды блестящих мыслителей Просвещения, нередко выходцев из рядов городского мещанства и мелкого чиновничества, а порой из самой гущи народной. Казалось, за всем этим маячит наступление эры общественной гармонии, установления разумного социального устройства, соответствующего природе человека, о которой мечтали философы, ставшие властителями дум нескольких поколений европейцев. В то же время старые социальные и политические устои были еще крепки.
Общественные сдвиги становились совсем малозаметными, если иметь в виду деревню, где по-прежнему жило подавляющее большинство населения — многомиллионная масса крестьянства, задавленная нуждой и невежеством, обремененная бесконечными поборами в пользу дворян, духовенства и королевской власти. Никогда еще власть монархов внешне не была настолько неоспоримой и прочной. Корона победила сепаратизм вельмож, уничтожила автономию религиозных меньшинств, покончила с остатками сословной монархии, мешавшими утверждению абсолютизма, создала централизованную бюрократическую машину и постоянную армию, по размерам далеко превосходившую все те орудия власти, которыми королевская власть располагала в былые времена. Абсолютистские правительства все более урезывали остатки местных вольностей, права отдельных городов и общин, цехов и гильдий, стремились подчинить строгому надзору все стороны общественной жизни. Ничто, казалось, не ставило пределов прерогативам монарха — ни внутренняя оппозиция, ни внешние войны, которые уже с середины XVII в. утратили характер конфронтации между враждебными лагерями католицизма и протестантизма, опрокинув не одного коронованного владыку. Нет, «кабинетные» и торговые войны XVIII в. велись обычно с ограниченными целями с помощью профессиональных, наемных армий и, как правило, не угрожали существованию ни одной из крупных европейских монархий.
В этом противоречивом сочетании внутреннего расшатывания и внешнего укрепления существующих политических устоев — одна из особенностей обстановки, сложившейся в Европе, особенно в середине XVIII в., когда выступила на арену замечательная фаланга просветителей и когда вполне сохранилась сильная тенденция в рядах буржуазии к компромиссу с казавшимся незыблемым и извечным политическим строем, к соглашению, которое вдобавок страховало буржуазию от покушений на ее собственность со стороны народных масс. Надо ли удивляться, что большинство идеологов Просвещения (кроме тех, кто прямо выступал выразителем взглядов трудящегося люда) строили свои расчеты на содействии монархов в создании нового общества, свободного от неразумных обычаев и учреждений, от уродств и нелепостей, доставшихся в наследство от прежних веков «феодального варварства». И нет ничего странного в том, что для многих просветителей ранние буржуазные революции — Крестьянская война в Германии, восстание в Нидерландах или «Великий мятеж» середины XVII в. в Англии — казались скорее явлениями ушедшей в прошлое эпохи религиозных войн и фанатизма, чем прообразом будущих преобразований социального и политического строя Европы в век Просвещения. Не здесь ли скрываются корни неполитического характера подавляющего большинства секретных обществ того времени?
В этой книге на основе широкого круга первоисточников и литературы повествуется о той роли, которую сыграла секретная служба в наиболее крупных политических событиях новой истории. Содержание книги опровергает модные теории, приписывающие разведке способность определять пути исторического развития, и вместе с тем призывает к бдительности, показывает, насколько опасным оружием является тайная война в столкновении между силами реакции и прогресса. Сохраняя научный подход к трактуемым сюжетам, автор стремился придать книге возможно более популярный характер.
Эта книга о тайнах истории, поражавших воображение современников и оставивших в недоумении потомков.Ее герои — Иуда, Пилат, Нерон, Талейран, Фуше, капитан Кидд, леди Гамильтон, Бловиц, Барбаросса, Линкольн.Отделяя вымыслы от реальности, автор знакомит читателя с наиболее драматическими эпизодами истории Старого и Нового Света.
В Лондоне, неподалеку от берега Темзы, возвышается монументальное здание Сикретинтеллидженс сервис, или МИ-6, — организации таинственной, как и положено разведывательной службе. Секреты Великобритании всегда были запретной темой, и это было священной традицией, как и многие другие обычаи и правила британской нации, — что-то вроде привычки умываться в стоячей воде раковины (ради экономии!) или ездить по левой стороне улицы.Прежде чем стать вполне респектабельной структурой, ведомство «плаща и кинжала» пережило времена, когда едва ли не каждое дело могло стать сюжетом увлекательного шпионского романа.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Ефим Черняк — исследователь тайной дипломатии, известный широкому читателю по книге «Пять столетий тайной войны» и многим другим.Герои книги «Тайны Англии — Ричард III, Генрих VII, Генрих VIII, Мария Стюарт, Карл I. Карл II, В. Шекспир, Д. Дефо, герцог Мальборо и другие.Мы погружаемся в мир политических интриг от войны Алой и Белой розы до XVIII века. Легенды, реальность и сенсации — все то, что входит в понятие «тайны истории».
Книга Е. Б. Черняка, известного писателя и историка, о том, что происходило по-иному, чем считается, о реальном прошлом, вытесненном вымыслом, и мнимой истории, считавшейся реальностью.
История Невского края начинает свой отсчет не с 16 мая 1703 года — времени основания Санкт-Петербурга, — а с глубокой древности, с момента возникновения здесь центров торговли и пути «из варяг в греки». Автор прослеживает влияние исторических событий на судьбу Невского края, перекрестка Европы и Азии, указывает на отражение их в судьбе Петербурга. В основе книги — разработанная автором образовательная программа для средней школы, ее дополняют иллюстрации, карты, методические материалы. Книга адресована педагогам, студентам, школьникам, а также всем интересующимся историей.
В начале 1930-х гг. примерно шесть с половиной тысяч финнов переехали из США и Канады в Советскую Карелию. Республика, где в это время шло активное экономическое и национальное строительство, испытывала острую нехватку рабочей силы, и квалифицированные рабочие и специалисты из Северной Америки оказались чрезвычайно востребованы в различных отраслях промышленности, строительстве, сельском хозяйстве и культуре. Желая помочь делу строительства социализма, иммигранты везли с собой не только знания и навыки, но еще и машины, инструменты, валюту; их вклад в модернизацию экономики и культуры Советской Карелии трудно переоценить.
В книге исследуются отдельные вопросы истории Средневекового государства и права Волжской Болгарии. Государство Волжская Болгария было основано болгарскими племенами в начале VIII в. в Среднем Поволжье и бассейне Камы, включало территории современных Чувашской республики, Татарстана, Башкирии, Удмуртии, Республики Мари Эл, Ульяновской, Нижегородской, Самарской и Саратовской, Пензенской областей, просуществовало более пяти столетий и пало в 1236 году в результате разгрома его полчищами татаро-монголов Батыя. Издание может быть полезно студентам, аспирантам, преподавателям юридических и исторических факультетов, а также всем, интересующимся Средневековой истории России и государства Волжская Болгария. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
Первое правовое исследование в отечественной науке, посвященное юридическим аспектам организации и деятельности Парижского Парламента на протяжении всего времени его существования.
Степан Иванович Шешуков известен среди литературоведов и широкого круга читателей книгой «Александр Фадеев», а также выступлениями в центральной периодической печати по вопросам теории и практики литературного процесса. В настоящем исследовании ученый анализирует состояние литературного процесса 20-х – начала 30-х годов. В книге раскрывается литературная борьба, теоретические споры и поиски отдельных литературных групп и течений того времени. В центре внимания автора находится история РАПП.В формате a4.pdf сохранен издательский макет.
На рубеже 1962/1963 гг. СССР на неопределенный срок отложил проекты заключения германского мирного договора и превращения Западного Берлина в «вольный город». Летом 1964 г. советская дипломатия окончательно перешла от идеи «вольного города» к концепции «самостоятельной политической единицы» Западный Берлин. Теперь острие советской политики было направлено не против позиций США, Англии и Франции в Западном Берлине, а против федерального присутствия в этом городе. После прихода к власти в СССР руководства Л. И. Брежнева советская политика в вопросе о Западном Берлине некоторое время оставалась такой же, как и во время «позднего Хрущева».