Невидимые академики - [25]

— Да, мистер Трев. Я понимаю.

— Тогда одевайся и пошли, окей? А то пропустим начало.

— Прошлёпаем, — автоматически поправил Орехх, старательно обматываясь шарфом.

— Что? — нахмурившись, переспросил Трев.

— Чё? — придушенно откликнулся Орехх. Шарф оказался избыточно длинным и почти закрыл ему рот.

— Ты что, решил дёрнуть меня за волосы на корме, Гоббо? — спросил Трев, передавая гоблину свитер, выцветший и обвисший от старости.

— Мистер Трев, я не знаю! Кажется, есть слишком многое, за что я могу непреднамеренно дёрнуть! — Он натянул на голову большую шерстяную шапку с розовым помпоном. — Эта одежда такая розовая, мистер Трев. Мы, наверное, так и брызжем мужественностью!

— Лично я не в курсе, чем ты там брызжешь, Гоббо, но тебе пора кой-чему научиться. "Ну, давай, если такой крутой!" Повтори.

— Ну, давай, если такой крутой! — послушно повторил Орехх.

— Ладно, сойдёт, — решил Трев, разглядывая приятеля. — Просто запомни: если кто-то начнёт наезжать на тебя или слишком сильно толкаться, скажи им эти слова. Они увидят, что на тебе цвета Дурнелла и дважды подумают, прежде чем лезть снова. Усёк?

Орехх умудрился кивнуть, где-то в промежутке между большой шапкой и огромным, словно удав, шарфом.

— Ух ты! Слышь, Гоббо, ты прям натуральный… фанат. Тебя и родная мамочка не узнала бы!

Последовала пауза, а потом из горы старых шерстяных шмоток, (больше похожих на коллекцию детских вещичек, собранных по знакомым супружеской парочкой великанов, которые сами точно не знают, кто у них родится, девочка или мальчик), раздался голос:

— Полагаю, вы совершенно правы.

— Неужто? Ну и ништяк, ага? Ладно, пошли знакомиться с парнями. Шагай быстро, не отставай от меня.

— Значит, так, запомни: это товарищеский матч между Ангелами и Гигантами, так? — инструктировал Трев, когда они шагнули под моросящий дождь, который, благодаря постоянно висящему над городом облаку ядовитых испарений, постепенно трансформировался в смог. — Те и другие полное дерьмо и никогда не станут лучше, но Дурнелл болеет за Ангелов, усёк?

Понадобились некоторые разъяснения, но суть, насколько мог понять Орехх, была такова: все футбольные команды города оценивались дурнелловцами в зависимости от близости означенной команды к заклятым врагам из Сестричек Долли. «Близость» определялась на основе физических, физиологических, а также просто мистических (см. "задницей чую") признаков. Не задавай вопросов, просто так исторически сложилось, и всё. Если ты идёшь на матч между двумя другими командами, ты автоматически, согласно некоей сложной и постоянно меняющейся системе готовых оценок любви и ненависти, поддерживаешь команду, наиболее близкую твоей родной земле, или, точнее говоря, булыжникам.

— Понял, о чём я? — завершил объяснения Трев.

— Я бережно сохранил все ваши слова в своей памяти, мистер Трев.

— О, Брута, забьюсь, что так оно и есть. Кстати, не на работе я для тебя просто Трев, усёк? Мы ж вместе фанатеем, не забыл? — он шутливо хлопнул Орехха по плечу.

— Зачем вы так поступили, мистер Трев? — спросил Орехх. Его глаза, практически единственная оставшаяся видимой часть лица, наполнились слезами обиды. — Вы ударили меня!

— Я не ударил, Гоббо! Это просто дружеский тумак! Огромная разница! Ты что, и этого не знаешь? Просто хлопок по плечу, чтобы выказать расположение. Давай, и ты хлопни меня. Давай же! — Трев подмигнул.

…Ты будешь вежлив, а самое главное, ты никогда и ни на кого не поднимешь руку во гневе…

"Но тут ведь другой случай?" — спросил сам себя Орехх. Трев его друг. Эти тычки дружеские. Просто дружба такая. Он хлопнул друга по плечу.

— И это, по-твоему, тумак? — Возмутился Трев. — Это ты называешь тумаком? Даже девчонки сильнее толкаются! Как ты жив до сих пор с такими хилыми тумаками? А ну-ка, давай как следует!

И Орехх дал.

Стать частью толпы? Это шло вразрез со всеми принципами, за которые стояли волшебники, а ведь волшебник никогда не станет стоять за что-то, если можно за него сидеть, но даже сидя, он всё равно будет решительно стоять за. Случались, конечно, такие ситуации, когда мантия просто неуместна, особенно если волшебник работает, например, у своего тигля, создавая волшебный сплав, мобилоидное стекло или всякие другие штучки, в общем, упражняется в практической магии. Не подпалить при этом свою одежду — очень приятный бонус, поэтому у каждого волшебника имелись в загашнике кожаные штаны и покрытая пятнами, прожжённая кислотой кожаная жилетка. Это был их маленький общий грязный секрет, может, и не очень секретный, зато наверняка изрядно грязный.

Чудакулли вздохнул. Его коллеги старались вести себя как обычные люди, однако им сильно мешал тот факт, что они имели весьма смутное представление о предмете. В итоге волшебники лишь таращились друг на друга, хихикали и обменивались репликами вроде: "Ёлки зелёные! Эй, старичок, да ты, кажись, плоховато помылся вчера, прикинь?" Немного в сторонке стояли два университетских охранника-бледла. Они явно ощущали себя крайне неловко, переминались с ноги на ногу и мечтали сбежать куда-нибудь, чтобы спокойно покурить в тепле и тишине.

— Джентльмены, — начал Чудакулли, но потом сверкнул глазами и поправился: — лучше сказать, мои товарищи по работе руками и головой! Сегодня мы… В чем дело, Старший Спорщик?