Невидимое вторжение - [18]

Леви уже почти уснул, когда вспомнил про семечко. Куда он его положил? Он резко сел на кровати в панике: что, если он уже потерял семя?

Мальчик был почти уверен, что понял замысел Руваха. Тот просто хотел убедиться, что ребята могут ответственно отнестись к маленькому незначительному семечку, прежде чем давать им настоящие щиты. В конце концов, они же просто дети, а дети вечно все теряют. Другие предметы доспехов – нагрудники, ботинки и ремень – надо носить на себе, так что их потерять сложнее. Но щит – другое дело. Когда они его получат, они будут брать его, когда понадобится, и оставлять, когда он не нужен. Придется доказать, что им по плечу такая ответственность, прежде чем им доверят что-то настолько ценное, как щит из Агоратоса.

А привычка терять вещи у Леви точно была. Не специально: он просто отвлекался и забывал о них. Однажды он потерял мобильник и целый месяц работал в спортцентре, моя полы, чтобы отец купил ему новый. Это приучило его дважды подумать, прежде чем бросать телефон в первом попавшемся месте. А потом была эта история с пропажей ботинок во время первого путешествия в Агоратос – о ней и вспоминать не хотелось. Но крошечное семечко куда меньше ботинок и смартфона, так что и потерять его гораздо легче.

Леви выпрыгнул из постели и принялся шарить в рюкзаке, проверяя все многочисленные карманы на «молниях», пока наконец не обнаружил семечко на самом дне. Он достал его и стер с поверхности карандашные отметины. На дне рюкзака обнаружились и другие предметы, о которых он успел позабыть: раздавленный «Сникерс», сломанный карандаш и горстка монеток. Когда-нибудь надо будет перетряхнуть этот рюкзак как следует.

Найдя пенал, Леви раскрыл его и избавился от огрызков карандашей и оберток от жвачки. Он сунул семечко в пенал и застегнул «молнию». Теперь ему не нужно бояться потерять семя. Довольный, он вернулся в кровать.

Брианна вытащила из-под кровати пластиковую корзину. В корзине хранилось множество резиночек для волос, пайеток и стекляшек – из всего этого она делала свои повязки на голову. Девочка отыскала маленькую коробочку с самоклеящимися стразами и задвинула корзину обратно под кровать.

Она услышала бормотание одной из сестер и застыла… Но вскоре расслабилась. Кристал постоянно говорила во сне. По большей части напевала отрывки из разных песен, которые ей нравились.

– Не могу… перестать… думать о тебе…

Вот и сейчас Кристал запела. Брианна приглушенно хихикнула, дожидаясь, пока сестра закончит выступление и вновь воцарится тишина. Средняя сестра, Никки, громко храпела. А старшая, Винтер, всегда спала в наушниках, чтобы не слышать ни храпа, ни песен.

Брианна достала из ящика комода маленькую коробочку из-под украшений и принялась клеить на нее разноцветные стразы. С помощью маленьких красных она выложила сердечко на крышке, потом окружила его рядом серебряных, чтобы сверкало поярче. С боков девочка пристроила другие серебряные, красные и золотые стразы, посадив их на вязкий клей. Вскоре коробочка выглядела совершенно ослепительно. Закончив, Брианна поднесла ее к окну, чтобы полюбоваться на то, как стразы сверкают в лунном свете. Ну вот, так гораздо симпатичнее. Она положила семечко в коробку и защелкнула крышку. Потом вернулась в кровать, сунула коробочку под подушку и уснула.

Мануэль положил маленькое красное семя под микроскоп. Он покрутил ручки, настраивая резкость. На вид никакой разницы между этим и маминым не было. Они выглядели совершенно одинаково.

Сняв семя с предметного стекла, Мануэль положил его на стол. С помощью канцелярского ножа он попытался разделить его на половинки. Подумал, что, если заглянуть внутрь… Портить мамино семечко не хотелось – вдруг еще отец заметит. Но это-то принадлежит Мануэлю, а значит, он может делать с ним что угодно, так? Он покрепче прижал семечко к столу и надавил кончиком ножа на гладкую красную поверхность. Оболочка семечка была настолько твердой, что нож просто скользнул по ней, оставив слабую царапину. Мануэль пробовал опять и опять – с тем же результатом. На семечке появлялись новые царапины.

– Мануэль, ке паса?[2] — раздался голос отца из кабинета внизу.

Почти каждый вечер папа Мануэля засиживался допоздна за закрытой дверью. При этом он настаивал, чтобы Мануэль гасил свет и ложился в «нормальное время». Так выражалась мама. И по таким словечкам Мануэль скучал больше всего – когда он долго не ложился, она поднималась в комнату, забирала у него из рук книгу или заметки о лабораторном эксперименте и заставляла пойти в постель. Она знала, что иначе он просидит всю ночь, особенно если нужно было что-то срочно выяснить. Хотел бы он, чтобы мама сейчас была здесь и ее можно было спросить про семя.

– Нада, папа! – откликнулся Мануэль. – Ун минуто мас![3]

Он прицепил к своему семечку электроды, как делал это раньше с маминым. Его семя было свежее – может, в нем все еще осталась заметная электромагнитная активность. Мануэль проверил несколько раз. Ничего. В итоге он сдался.

Свет в его комнате погас, затем включился снова. Странно, подумал мальчик. В последний раз такое случилось, когда он экспериментировал с семечком. С другой стороны, если он в комнате – значит, он с чем-нибудь экспериментирует. А они живут у шоссе, вдоль которого проходят линии электропередач, и провода вечно качает ветром.