Невидимое вторжение - [17]
Он взял фонарик с тумбочки, опустился на колени, поглубже вдохнул для храбрости и посветил под кровать. Никакого врага. Просто куча хлама. Игрушечные доспехи, которые он затолкал сюда месяц назад, и книга. Он совсем забыл про нее.
Сунув руку под кровать, Эван достал книгу и стер с нее пыль. Та же самая книга о принце-воине, что и у Мануэля. Дедушка Эвана дал ему ее год назад, когда Эван был слишком мал для чтения. Но ему нравилось разглядывать картинки с сильными воинами, скачущими на лошадях и убивающими драконов. На обложке красовался необычный символ – как позже выяснилось, герб Агоратоса. Эван провел по нему пальцами. Так странно, что он действительно побывал в месте, о котором рассказано в книге. Страннее некуда.
Он раскрыл книгу на главе про щит. В ней была иллюстрация с принцем-воином, который держал длинный искривленный щит с выгравированным гербом Агоратоса. Щит был очень похож на тот, что Эван впервые увидел в Оружейной галерее Пещеры. Мальчик присмотрелся и заметил что-то маленькое, красное, вдавленное в металлическую выпуклость в центре щита. На первый взгляд это было похоже на драгоценный камень – может, на рубин. Но, чем дольше он смотрел, тем отчетливее понимал, что еще это похоже на семя.
Эван открыл ящик, достал семечко и положил на картинку рядом со щитом. Очень похоже…
Он покачал головой, отгоняя мысли. Нет, это глупо. Никто не будет украшать щит семенами. Должно быть, это все-таки камень. Что-то жутко драгоценное.
Эван опять спрятал семечко, закрыл книгу и затолкал ее назад под кровать. Потом откинулся на кровати и натянул одеяло до подбородка, не выпуская из руки фонарик, – просто ради безопасности. Закрыв глаза, он снова попытался уснуть. Но предупреждения Руваха все не шли из головы.
«Опасность близится…»
Дрожа, Эван сел на постели. В его комнате энт. Мальчик пошарил под одеялом, нащупал фонарик и трясущимися руками включил, направив луч на стул. Он надеялся, что отпугнет вредное существо.
Но это был не энт. А просто куртка и кепка, которые Эван швырнул на стул, ложась спать.
Мальчик снова лег. Сердце колотилось так сильно, что он слышал стук в ушах. Он попытался успокоиться.
Просто куртка. Никаких энтов…
Он увидел, как по потолку ползет длинная темная тень. И натянул на голову одеяло. Через какое-то время выглянул. Обычная тень… Или нет? Как ему разобрать, какие тени – обычные, а какие – вражеские?
Эван лежал в темноте и думал о том, сколько проблем от такого маленького семечка. А ведь даже непонятно, какой от него прок. Оно ведь вообще может быть чем-то типа устройства слежения, которое приведет врага прямо к нему.
Мальчик попытался вытряхнуть эту мысль из головы: иначе он вообще никогда больше не уснет.
Открыв ящик, он достал семя. Встал, натянул толстовку и как можно более осторожно прокрался вниз по лестнице. Пройдя в кухню, Эван открыл заднюю дверь – достаточно тихо, чтобы скрип петель не разбудил маму. У нее было не только орлиное зрение, но и невероятный слух.
Ночной воздух был прохладным, и Эван поежился, выйдя на заднее крыльцо. Лунный свет отражался в пруду и оседал пятнами на листьях деревьев. Обычных деревьев, заметил Эван. Никаких тебе перекрученных черных стволов, как было в первый раз, когда его призвали в Агоратос. Эван бросил взгляд на дом, чтобы убедиться, что он все еще на месте – окна, двери, труба. На месте. Мальчик вздохнул с облегчением. Он на цыпочках спустился по ступеням в траву и прошел к большущему гнилому пню у пруда. Пень когда-то был огромным дубом, который расщепило надвое молнией в ту ночь, когда они с Ксавье отправились в Агоратос впервые. Эвану недоставало этого старого дерева. По нему было классно лазать, плюс на нем висели качели-шина, на которых в первое время после переезда из города Эван мог болтаться часами. Отец перевесил шину на другое дерево, но получилось совсем не то же самое.
Эван повернулся к пруду и осторожно ступил на причал, прислушиваясь к ночным шумам – сверчкам, шелесту ветерка, воды, накатывающей на берег и постукивающей о него старой лодкой. Он взглянул на темную воду с едва заметной рябью, которая бликовала в свете луны. Мальчик крепко сжал семя, зажмурился и швырнул его в пруд – так далеко, как смог. Он услышал слабый «бульк» и с облегчением открыл глаза. Теперь он чувствовал себя в бо льшей безопасности.
«Берегите свои семена».
Вдруг в голове у мальчика прозвучали слова Руваха, будто маленький проводник обращался прямо к Эвану из какого-то невидимого места.
«Ну я и сберег, – сказал сам себе Эван. – Сделал единственно разумную вещь».
Он поспешил в дом, не оглядываясь и надеясь, что теперь наконец сможет немного поспать.
Ксавье тоже не спал, сидя на краешке постели. Он слышал, как брат выходит из комнаты, но решил, что тому надо в туалет. Держа на ладони семя, Ксавье оглядывал комнату. Нужно найти безопасное место, где его спрятать. Оно было такое маленькое – Ксавье боялся, что потеряет его, если просто оставит в столе или под подушкой. Он догадался, что Рувах проверяет их – насколько они послушны. А Ксавье всегда старался быть послушным.
Он поднял с пола грязную рубашку и завернул в нее семя. Потом встал и затолкал сверток на верхнюю полку шкафа, за обувные коробки. Там его никто не увидит, даже мама. И это надежно. Грабитель ни за что не полезет разворачивать старую грязную рубашку. Ксавье зевнул: его начало клонить в сон. Вернувшись в кровать, он лег на бок, чтобы видеть шкаф, пока не уснет.
