Невезуха - [40]

— Лесная Тишина? Минутку... Нет, не помню. Бывает, какие-то небольшие указатели проезжаешь по дороге, но не все замечаешь.

— А почему вы решили, что этот указатель маленький?

— Большой-то я бы заметил. Да и о самом местечке с таким названием не слыхал, так что это явно не мегаполис. Разве упомнишь все деревни в этой стране.

— Хоть и ездите только по дальним маршрутам?

— Езжу-то в основном в крупные города.

— Ив этой Лесной Тишине вы не видели...

А вы были знакомы с Домиником Домиником?

— Не могу сказать, — ответил Лукаш с полнейшим равнодушием, совершив тем самым ошибку. — Не исключено, что где-то и слышал похожее имя. Не помню.

— А лошадь, которую вы напугали, помните?

— О, холера, а ведь я так старался осторожненько мимо неё проехать! Издалека было видно, что конь молодой и вроде бы норовистый.

Надеюсь, с ним ничего не случилось?

— С лошадью — ничего, всадник перенервничал. И ещё одна мелочь. Вы были сегодня в Млаве. Тоже с пассажиром?

— Скорее — за пассажиром. Меня послали забрать у входа в гостиницу одного типа.

Зовут Северин. Сейчас, минуточку, не требуйте от меня слишком многого, я не знаю, фамилия это или имя. Северин — и все. Я забрал и привез.

— А куда вы его привезли? По какому адресу?

— Если это можно назвать адресом... Вылез он на площади Конституции, рядом с Снядецкими, точного места не называл, я мог остановиться где угодно. Вылез, заплатил; когда я отъехал, он стоял на тротуаре и глазел по сторонам. Что делал дальше, понятия не имею.

— А как поступил заказ?

— На стоянке подошел какой-то тип, предложил, дал задаток и убрался себе ко всем чертям.

— Как он выглядел?

— Трудно даже описать. Обыкновенно.

Ничем не примечательный мужик. Не бандит.

— С чего вы решили, что не бандит?

— Столько лет езжу. Когда ко мне садится жулье, узнаю с первого взгляда.

— И не боитесь?

— Я вообще-то не из пугливых.

На этом Бежан решил закруглиться. Допил пиво, встал, сказал, что, возможно, захочет ещё раз побеседовать, и они с Гурским вышли, дружески распрощавшись с хозяином.

— Врал как сивый мерин, — мрачно заметил Гурский, садясь в машину.

— А, ты тоже заметил? — обрадовался Бежан. — А ведь я готов был ему поверить, если бы не этот Доминик. Так не бывает, чтобы человек не заинтересовался столь странным двойным именем. Похоже, что он его знал.

— Или по крайней мере слышал. А то наверняка бы спросил, не заикаетесь ли вы.

— И ещё его добили подозрения в адрес Изы Брант. Не влюбился же он в эту бабу с первого взгляда? У них же ничего и не было...

— А вдруг ещё будет?

— Ничего не имею против. Хотя она тоже врала...

Бежан на секунду задумался, а Роберт с легким напряжением ждал продолжения.

— Но она врала как-то по-другому, — задумчиво добавил его начальник. — Не про себя и не про эту Лесную Тишину, а вот про Доминика — да. Точнее говоря, не врала, а просто умалчивала. Не сказала всей правды, старалась поскорее уйти от этой темы. Скользила по поверхности.

— Может, стоило прижать ее?

— В том-то все и дело. На мой взгляд, при своей родне она все равно ничего не скажет, а семейство сидит у неё на шее. Но ждать, пока они уедут, тоже не будешь. Это ведь ещё почти месяц.

— Вызвать её к нам?

— Глупо. Как я понял, эти родичи её из своих когтей не выпустят, они ей и без того продыху не дают. Так зачем создавать девке лишние неприятности?

Оба снова помолчали.

— Если она его не убивала, то в дружеской беседе скорее откроется, — решил наконец Бежан. — А вот силой из неё ничего не выжмешь.

Вот что... У неё есть мобильник. Номер я знаю.

Должна же эта родня хоть когда-то спать...

— Ночью, — обрадовался Роберт. — Вытащим её на ночное свидание!

— Придется. Но сначала поедем к Михалине Колек и бестактно осмотрим все её экспонаты. А потом ещё покопаемся в бумагах Доминика. Так что ты не слишком-то радуйся ночному свиданию, эти сверхурочные тебе ещё боком выйдут...

* * *

Вопреки ожиданиям, наиболее разговорчивым оказался дядюшка Игнатий.

По неизвестным мне причинам его дико заинтересовала двустволка с обрезанным дулом.

Он желал непременно переговорить со мной с глазу на глаз. Моя поделенная на части гостиная, являющаяся одновременно и столовой, позволяла уединиться, но со звукоизоляцией в квартире было плохо. На кухне ещё удавалось шепотом переброситься парой слов, и неслышно прокрасться через гостиную мимо трехспального дивана тоже можно было, но конфиденциальная беседа нормальным голосом на первом этаже исключалась. Обитавшие наверху бабуля и тетка Иза с дядей Филиппом не представляли опасности, а вот тетушка Ольга обладала слухом поистине кошачьим, собачьим, змеиным, вороньим — в общем, слух у неё был как у дикой твари из джунглей, посвятившей свою жизнь прислушиванию к шорохам и шелестам. Теоретически Ольга уже легла спать, однако то была одна теория.

— Что ты там говоришь, Игнатий? — послышался из гостиной её голос. — Какой патрон? Что ещё за лампа тебя интересует?

Дядюшка вел речь о нескольких патронах, но еле шептал, и тетка не расслышала. Я ничего не имела против того, чтобы оказать ему услугу, хочет поговорить — ради бога, поэтому я ухватилась за эту лампу, как за якорь спасения.