Невесты Аллаха; Лица и судьбы всех женщин-шахидок, взорвавшихся в России - [15]

Ее следы на какое-то время теряются. Я узнаю, что за это время она ездила лечиться в Баку, вроде бы вышла замуж, а потом в Баку она даже жила.

Но Зара, прилежная и скромная девочка, переехала в Баку неспроста. И ее лечение, и ее жилье — все оплачивали люди «стой, другой стороны». Она выполняла определенные поручения, жила в этой общине, она стала ее частью. Зара была очень религиозной, и родную семью ей полностью заменила ваххабитская община.

Сломленная войной, потерей брата, нищетой в семье, Зара влилась в эту систему. И уже перестала принадлежать самой себе.

И вот октябрь 2002 года. Зара — одна из немногих, кто представлял себе смертельную опасность этого мероприятия. Она не жаждала умереть, но была готова к этому.

Умереть, погибнуть, но — не взрываться!

Она должна будет участвовать в опасной спецоперации, которая вынудит российского президента пойти на уступки и начать мирные переговоры. Кто бы только знал, как она устала от войны!

Она знает, что за этой операцией стоят влиятельные люди из Москвы, которые обещали, что ничего страшного не произойдет.

А она, Зара, никого убивать не собирается. Просто наденет костюм, закроет лицо и будет играть смертницу. Ей не впервой играть.

Я не знаю, понимала ли она, что это — капкан. Что в капкане их всех будет ждать смерть.

Ей было 25, не совсем молода и глупа, чтобы не осознавать, насколько велик риск. Так зачем же шла на убой?

Ответ страшен и прост: она просто выполняла возложенные на нее обязательства.

Вы не верите, что у нее не было выбора? Я попытаюсь вам объяснить.

Представьте, что вы являетесь членом секты или какой-нибудь подпольной революционной партии. Строгая иерархия, идеологический фундамент, отчисления в общий фонд. Ты отдаешь, ты получаешь. Тебе дают — с тебя требуют взамен. Ты винтик этой системы, и сказать «нет» в тот момент, когда пришла твоя очередь платить по обязательствам, ты не сможешь. Ты же клялся, что пойдешь до конца…

Не позволили сказать «нет» и ей. Еще в Баку ей объявили о готовящейся спецоперации и о том, что она должна будет в ней участвовать. Ей сделали фальшивое удостоверение, посадили в автобус, дали сопровождающего, встретили по месту прибытия. А потом отвезли на место назначения. Все очень просто. Она даже не могла сбежать.

Несостоявшаяся актриса оказывается в центре Москвы, в театре.

— Как все зловеще, — говорит мне Зарина преподавательница. — Какая страшная судьба: умереть на сцене.

Мы сидим в крохотной комнатке общежития Гудермесского драмтеатра. В соседней комнате играет магнитофон. Я замираю.

Неверие владычит на земле,

Для праведных существованье — плаха,

И свыше зов вменяется тебе:

Сражаться гордо на пути Аллаха!

Навечно будут райские сады,

Ты в этом бренном мире будь как странник

И жизнь свою джихаду посвяти,

Восстань, судьбы воинственный избранник!

Ближайшая грядущей жизни рознь

И тленный мир — не уподоблен раю,

И смутно, очутившись в мире грез,

Мы бренность этой жизни понимаем…

Предписаны деянья и судьба:

Шахидам — рай, неверным — пламя ада.

Забудь печаль и истине внимай:

Нас ждет дорога светлая джихада.

Навечно будут райские сады,

Ты в этом бренном мире будь как странник

И жизнь свою джихаду посвяти,

Восстань, судьбы воинственный избранник!

Пред Господом предстанешь в день суда,

На зов трубы восстанешь ты из праха,

И распахнутся райские врата,

Сады блаженства — высшая награда,

И нежным звоном райская река,

Прекрасных гурий шепот сладострастный,

Исчезнет вдаль мирская суета,

Шахид, печалям здесь ты неподвластен.

Навечно будут райские сады,

Ты в этом бренном мире будь как странник

И жизнь свою джихаду посвяти,

Восстань, судьбы воинственный избранник!

В соседней комнате играют дети, гоняясь за облезлой кошкой. Кассета на этом не заканчивается, начинается следующая песня о шахидах. Я недоуменно смотрю на Хейди.

Она смущается.

— Эти песни, они ничего такого не значат. У нас их все слушают, даже дети. Война, тяжело, люди хотят во что-то верить…

Мы вместе вздыхаем, поеживаемся от страха и еще какого-то непонятного зловещего чувства.

— А вы знаете, что о нашей Заре даже в газете писали? — спрашивает меня Хейди и, роясь в каких-то чемоданах, достает старую, пожелтевшую от времени газетку. — Это вам на память о Заре.

Листаю странички. Спотыкаюсь взглядом о старый черно-белый снимок: дипломный спектакль Зары Алиевой. «Женитьба» Гоголя. Вот она, хрупкая девушка, стоит на сцене перед последним поклоном зрителям.

Пробегаю глазами заметку и вздрагиваю. Кто сидит в первом ряду? Кто принимает спектакль, кто аплодирует способной девочке-актрисе?

Ахмед Закаев, который, по слухам, очень неплохо знал Зару Алиеву.

Он всегда патронировал факультет актерского мастерства в Грозненском университете. И не мог не приехать в трудный год на дипломный спектакль выпускников — нескольких (да, до выпуска дошло всего несколько человек!) отчаянных актеров, которые репетировали, когда на город падали бомбы.

Я опять удивляюсь дорожкам судьбы, которые иногда сплетаются в такой фантастический узор, что можно лишь вздрогнуть, как от сквозняка, пробирающегося по спине: «Случайность или рок?»

Рок, от которого никуда не убежать?