Невеста зверя - [11]

Я опять вдавила формочку в тесто, но не вытащила ее:

– Я о нем мало что помню.

Но эти слова, вопреки моим опасениям, не огорчили тетю и маму. Я вытащила из кармана фотографию дяди Юджина; увидев ее, Эсме вздохнула:

– Боже мой, какой же он был красивый, как солнышко ясное. – Эсме вытерла руки и взяла фотографию: – Здесь он в Сиэтле, у пруда рядом с домом. – Она вскинула на меня глаза: – Прости, милая.

– Ничего страшного.

– Она к этому пруду так и рвалась, будто приворожили ее, – сказала мама и улыбнулась мне успокаивающе, как будто думала, что я могу заплакать.

– Вы, наверно, думаете, что я помню, – сказала я.

– А что там помнить? – вздохнула Эсме. Она отдала мне фотографию, а потом отделила вырезанные мной печенья, а остатки теста скатала в шар. – День был жаркий, и тебе захотелось поплавать.

Не повезло мне тогда: плавать я полезла в отравленную воду.

– Я про дядю. Он меня заново ходить научил. Он… – Я взглянула на тетю, наконец собрав свои воспоминания в единую картину. – Ведь это он меня тогда из пруда вытащил, правда?

– Да, он. Я же сказала, он бы тебя и вылечил, если бы только знал как.

Я сунула карточку в карман – в комнату вошли Лора и Винни. Их щеки пылали, кончики мокрых волос прилипали к блузкам. Я смотрела на то, как они заплясали вокруг мамы и Эсме, кружась и хохоча.

– Пойдем поплаваем, – позвала Лора, осыпая маму брызгами с мокрых волос.

– Да, пожалуйста! – Винни бросилась обниматься к Эсме, но та с напускной строгостью ее оттолкнула.

– С каких это пор ты, дочка, плаваешь? Ну-ка, отвечай? – засмеялась Эсме, когда Винни схватила ее за руку и закружила.

«Противно и думать о рыбьих ртах…»

«Не ходите туда…»

Винни перегнулась через кухонный стол и схватила меня за руки, раздавив локтями звездочки из теста. Ее пальцы сжали мои ладони, словно тиски.

– Пойдешь с нами? – спросила она.

– Я…

– О! – Рот Винни открылся, как буква «О». – И я поняла, что она не забыла, что я не умею плавать, а просто была не прочь мне об этом напомнить.

Винни посмотрела на меня, и в ее милой улыбке никто другой не увидел бы дурного, но у меня щеки загорелись, как от пощечины. Я увидела черноту в ее карих глазах и услышала отзвук ее голоса в ежевичных зарослях: «Я рада, что он умер! Рада!» Как может человек даже подумать такое – а уж тем более родная дочь?

* * *

Каждую ночь я ждала, когда Лора выйдет из дома. Она всегда уходила в ночной рубашке и теперь догадалась даже оставлять на веранде полотенце. Сегодня она ушла еще до того, как наши родители потушили свет в спальне.

Она казалась совсем маленькой на траве у мостков в своей ярко белеющей ночной рубашке. Подол развивался за ней, как крылья, волосы рассыпались по плечам. Я представила, что она убегает на свидание со своим тайным поклонником, и вспомнила того юношу в озере.

Теперь я смотрела, как Лора опустилась на колени на мостках, полоща ладонь в воде. Она встала, скинула рубашку и нырнула в воду.

В соседней комнате засмеялась мама. Потом послышался голос отца – кажется, он напевал. Я прижала лоб к прохладному стеклу и стала смотреть на белое пятно Лориной рубашки. Что она там делает? Она что, с ума сошла? Я увидела далекий огонек на острове и поежилась.

Ночной путь к озеру был для меня слишком опасен, но я все-таки подумала, не выйти ли мне из дома. Я думала долго и напряженно, но заснула, так и не успев ни на что решиться. Проснувшись, я рывком приподнялась – на часах было восемь.

Я вышла из своей комнаты и в гостиной наткнулась на Лору. Она, напевая, завязывала бантом волосы на затылке.

– Лора…

– С добрым утром, соня, – бросила она и проскользнула мимо меня в свою комнату. Она закрыла за собой дверь – вот и все.

За весь день не выдалось ни минуты, когда я могла бы ее спросить, чем она занималась. Я смотрела, как они с Винни заговорщически переглядываются, и думала, не пристрастилась ли Винни плавать в озере вместе с ней. Были ли они на острове?

Точно так же Лора уходила и в следующие две ночи, но Винни я с ней не видела. А на третье утро Винни пришла ко мне незадолго до рассвета, вся в слезах.

– Она здесь? – Винни осмотрелась. Она заглянула даже в шкаф и под кровать, а потом, всхлипнув, упала на постель.

– Она?

– Да, она, Лора, твоя сестра!

– Что случилось? – спросила я и медленно села на край кровати.

Винни вытерла мокрые щеки рукавом ночной рубашки:

– Это была вроде как игра, но ты в нее не играла.

Я нахмурилась, но промолчала.

– Огонек на острове, сказки и то, что Лора уплывала. – Винни улыбнулась было, но вместо смеха послышался еще один всхлип. – Почему ты не стала с нами играть?

Но ведь слова отца не были игрой – он серьезно велел нам не плавать на остров. Он знал его тайну или просто по-отцовски за нас беспокоился?

– А что, мне надо было плыть за ней?

Винни кивнула.

Я покачала головой и протянула кузине носовой платок. Она взяла его, не поднимая глаз.

– Я не могу выходить в темноте, я могу упасть.

– Даже ради сестры?

Она намекала, что Лора пропала по моей вине, и это от меня не укрылось.

– Я думала, что тебе хочется гулять с ней только вдвоем, чтобы я тебе завидовала, а может быть, она начала с кем-то встречаться…