Невеста войны. Спасти Батыя! - [12]

Тут уже разозлилась я:

– Ты что себе позволяешь?! Не хочешь с ним рядом ехать, тебя никто не заставляет! Выходи и топай ножками. А ну садись! – это был уже приказ нежданному попутчику.

Конечно, приказ он понял, снова забрался в повозку, стараясь держаться как можно дальше от Анюты. Служанка отвечала ему взаимностью, они забились в разные углы и сидели, исподтишка зыркая друг на дружку – Анюта зло, а ее сосед осторожно.

Ко мне снова подъехал Карим, видно, успокоить. Я покосилась на толмача, неужели так зло орала, что надо успокаивать? Но я правда разозлилась на Анюту, которая непонятно зачем тащится со мной да еще и все время старается создать себе условия получше.

– Скоро Белеули, там хороший караван-сарай, там отдохнем день. И вода есть, вдоволь воды, – усмехнулся толмач. Карим прекрасно знал, чего мне не хватает больше всего. Вообще-то мне больше всего не хватало моих родных, но думать о них запрещено, а кроме них, конечно, воды.

Когда прямо посреди степи перед нами выросло нечто, я обомлела. Это нечто было сложено из здоровенных желтоватых каменных плит, имело по углам круглые башни, а прямо перед нами шикарные высокие ворота. Или портал, как там у архитекторов это называется?

Караван-баши тут же стал распоряжаться, кому и куда отправляться, как разгружать верблюдов, куда нести вещи. Наш попутчик подошел ко мне бочком и стал что-то спрашивать. Я развела руками, мол, не понимаю. Карим знаком позвал к себе кого-то из местных, и начался разговор уже с двумя толмачами. Оказалось, человек просил, чтобы ему позволили помочь таскать грузы. Как таскать-то? Сам едва держится на ногах!

Анюта тут же вставила свое веское слово:

– Ага, как же! Сопрет и глазом не моргнет!

Я снова зашипела на нее змеей:

– Тогда таскать будешь ты!

– Нет, я же не против, только за ним глаз да глаз нужен, говорю… Кто его знает, кто он и откуда.

– Карим, скажи, чтобы держался ближе к нам с тобой, а то тут таких, как Анюта, может оказаться много.

Толмач почти заскрипел зубами:

– Настя, такая, как Анюта, одна. Никто не оставит человека в беде посреди степи и не обидит недоверием того, кто попросил помощи.

Я почти извиняющимся тоном попросила Карима пристроить новенького, дать ему работу в нашем сопровождении, если это нужно:

– Ну, хотя бы до Гурганджи или вообще до людей. И не надо его пока заставлять работать, у него же нога повреждена. Скажи: потом отработает.

– Ты права, просто так он кусок хлеба не возьмет, а за работу возьмет.

Человек как-то внимательно прислушивался к нашим переговорам, речь знакома? Это, видно, заметила и служанка, стоило Кариму увести новенького и заняться разгрузкой наших верблюдов, она снова зашипела:

– Во как глядел-то! Понимает же, собака. Оберет он нас, как пить дать оберет.

Я вдруг схватила служанку за плечи и крутанула в сторону степи:

– Смотри! Что вокруг? Куда может человек уйти, даже украв что-то, да еще и хромой? Если ты не прекратишь чесать языком, я тебя отправлю обратно!

– Куда?

– А вон караван стоит встречный, с ними и пойдешь.

– Нет!

– Тогда закрой рот.

Как мне хотелось в тот момент действительно избавиться от Анюты! Толку от нее никакого, а проблем и впереди будет немало. Зря я не послушала Карима и не оставила ее в Сарайджуке.

От злых мыслей отвлекла необходимость устраиваться.

Из большущих ворот караван-сарая навстречу нам уже вышел его хозяин. Он держался важно, видно, хорошо сознавал, какой ценностью владеет. И ценность этого сооружения была не только в четырех колодцах, к которым погонщики тут же повели верблюдов, стало слышно, как заплескалась в водопойных колодах вода, но и в самом здании. Наш караван-баши был ему, видно, хорошо знаком, потому что встреча получилась весьма теплой. Они обнялись, кажется, трижды, выказывая друг дружке всяческое уважение. Хозяин что-то спрашивал, наш отвечал.

По тому, с каким интересом покосился в нашу сторону хозяин караван-сарая, я поняла, что самыми необычными гостями была наша троица. Заметив, что на нас смотрят, я вдруг принялась проявлять чудеса вежливости, взяла да и поклонилась в пояс. Даже на расстоянии было видно, как полезли на лоб глаза у хозяина, но он тут же ответил на поклон, правда, менее низким, но весьма душевно прижав руку к груди. Полненькие ножки шустро понесли его в нашу сторону. Так… предстоят переговоры с местной властью. Я убедилась, что Карим рядом, и прошипела Анюте:

– Молчи!

Нас приветствовали явно не по-монгольски, но понять добрые пожелания можно и без перевода. Карим понял, он стал что-то говорить хозяину, показывая на меня, тот кивал, осторожно косясь на необычную женщину, губы раздвигала улыбка, в которой не было примеси ухмылки. Человека явно удивляло, что девушка решилась на столь далекое путешествие ради спасения брата, он сокрушенно качал головой, кивал, снова прижимал руку к груди, потом пригласил нас внутрь, присовокупив еще один поклон.

Карим усмехнулся:

– Ты ему понравилась, сказал: отважная девушка.

– Карим, а как новенький?

– Он будет с остальными, его не обидят, не бойся, иначе не брали бы с собой.

– А покормить?

– Здесь накормят всех, за все заплатит караван-баши. – Толмач кивнул в сторону нашего старшины.