Невеста в бегах - [120]

Летта кивнула, глядя на него большими серыми глазами.

– Не думаю, что ты осознаешь реальное положение вещей. Ты – женщина, а значит, не имеешь никаких прав, вещь, которую король собирается выгодно продать. В этом мире твой титул ничто без поддержки мужа или высокородного мужчины, а я могу дать тебе эту поддержку, поэтому будь со мной нежна и покладиста, госпожа Виола, графиня Луань, если хочешь выжить и сохранить немного свободы.

Это что, он сейчас предложил ей покровительство? Да лучше под поезд, чем такого покровителя! Хотя выжить очень хочется, но какова будет цена? И сможет ли она спокойно жить после того, как ее уплатит?

– Что ты хочешь? – хрипло спросила Летта, стараясь не смотреть в прозрачные глаза.

О, барон много чего хотел! Но в настоящий момент он больше всего желал помыться, сбросить с себя грязную одежду и наконец-то рухнуть в чистую постель. Он несколько суток не спал, сначала будучи в дороге, затем решая кое-какие распоряжения его величества, и теперь, вместо того чтобы отдыхать, вынужден заниматься этой строптивой девчонкой.

Летта, замирая, ждала ответа. «Только не секс, только не это!» Отчего так колотится сердце? Нужно затеять разговор, отвлечь его. Но никаких связных мыслей в голову не приходит. Почему никто не пришел ее проведать? Где мистер Икс, Рина, охотники? Она вспомнила, что у двери стоит страж, которому велено никого не пускать, значит, помощи ждать неоткуда, нужно самой выкручиваться. От страха и омерзения заныл желудок, к горлу подступила тошнота. Барон погладил ее по щеке, его пальцы пахли металлом.

– Мне нравятся строптивые, – прошептал он. – Будь умницей – и твое дальнейшее путешествие окажется весьма приятным.

Летта дернулась, но Вербахт держал крепко, тогда она закрыла глаза, чтобы не видеть это самодовольное лицо. Поцелуй барона был напористым и властным. Летта изо всех сил сжала зубы, когда почувствовала, как чужой язык настойчиво пытается проникнуть внутрь.

Ах, поцелуи – песня страсти, момент единения и наивысшей нежности. Когда слова уже не имеют значения, когда душа, трепеща, замирает на губах, готовая сорваться в восхитительный полет, когда двое забывают обо всем мире… Когда любишь, касание губ может рассказать о многом.

Но поцелуй без любви – это пытка. «Нужно представить себе, что это кто-то другой. Просто представить, и все. Нельзя сопротивляться, это его только заводит». В памяти мелькали лица: Пашка, Марик, Антео, Маска, Габриэль… Кого бы она хотела сейчас видеть в этой комнате? Учителя. Но Летта никак не могла представить его лицо, серебряная маска постоянно сливалась с другим лицом в обрамлении белоснежных волос, и постепенно холодный лик Хозяина Перекрестка поглотил Маску, отчетливо отпечатавшись перед глазами.

Вербахт обхватил ее лицо ладонями и начал покрывать быстрыми короткими поцелуями губы, при этом он не закрывал глаз, а внимательно наблюдал за девушкой.

– Габриэль, – едва слышно выдохнула Летта и приоткрыла рот, отдаваясь ласкам барона.

Это имя сработало словно защита, барон отшатнулся и выпустил ее лицо из своих рук.

– А теперь – спать! Надеюсь найти тебя утром в этой комнате.

С этими словами он стремительно вышел, подхватив свое оружие.

Летта отошла от стены и, смочив водой из кувшина кончик простыни, начала с остервенением тереть губы. Что это было? Отчего он остановился? Она ведь ничего не сделала, лишь назвала имя. Габриэль.

– К твоим услугам, мой Лютик, всегда к твоим услугам, – услышала Летта бархатистый голос стража.

– Ты здесь? – прошептала она, замирая от предвкушения.

– О нет, к сожалению, я очень далеко. Но я слежу за тобой, мой маленький цветочек.

– Спасибо.

– До встречи, моя малышка.

Э-э… и что это было? Мой цветочек? Моя малышка? Моя? Стоп! Он же сказал, что положил на нее глаз. И что, теперь он считает ее собственностью? Ой, чтоб от его помощи не стало только хуже. А может, это просто ее домыслы? Конечно, привиделось, прислышалось! Это нервное, сочиняет всякую ерунду. Как может быть здесь страж Перекрестка? Никак!

Летта растерянно села на кровать. От пережитого волнения ноги не хотели держать и руки мелко дрожали. Она прилегла на краешек. Слишком много событий произошло за сегодняшний день. И, словно ожидая, пока она найдет для них свободное время, на нее посыпались воспоминания. Кровь, куски мяса, оборотни, разрывающие кричащего человека. Ее затрясло.

– Ох, мамочка!

Летта свесилась с кровати, и ее вырвало. Голова раскалывалась, тело бил озноб, из неосвещенных углов на нее пялились окровавленные рожи, а неровный прыгающий свет свечей складывался на стенах в жуткие картины.

– Мне страшно, я не смогу спать одна. Рина, мне нужна Рина…

Летта сползла с кровати, стараясь не наступить на нехорошо пахнущую лужу, и, хватаясь за стены, пошатываясь, побрела к двери.

– Куда вы, госпожа графиня? – Страж, увидев бледную девушку, попытался преградить ей дорогу.

– Вызови слугу, пусть уберет в комнате. Меня стошнило. Мне нужно немного вина, я пойду вниз, в харчевню.

– Я провожу вас, – заглянув в комнату, произнес воин. – Подождите.

Он заскочил внутрь и вернулся уже с одеялом в руках, в которое и закутал Летту, затем легко подхватил ее на руки и по широкой лестнице спустился вниз. «Везет мне сегодня на мужские руки», – пробормотала графиня Виола.