Невеста Солнца - [19]

— Благодарю вас, — сказала девушка довольно сухо. Эта непрошеная заботливость вовсе не была ей приятна.

Их нагнал дядюшка. Самообладание уже вернулось к нему, так как здесь дорога была пошире. Он сейчас же заговорил о дикости здешних ущелий и уверял, что ни капельки не боялся.

— А все-таки, — прибавил он, — я не могу понять, как Писарро ухитрился пройти здесь с своей маленькой армией.

Мария-Тереза так посмотрела на академика, что бедняга непременно свалился бы со своего мула и полетел в пропасть, если бы только поймал этот взгляд. К счастью, он его не заметил и продолжал разговор на ту же опасную и сильно интересовавшую его тему.

— Да, это кажется невероятным, — подтвердил индеец. — Я тоже ломал себе голову над этим вопросом. Местами подъемы так круты, что им, очевидно, приходилось спешиваться и вести лошадей под уздцы, кое-как карабкаясь самим. Один неудачный шаг — и можно было сверзиться с высоты тысячи футов. Где без труда может пройти голый индеец, там всаднику в полных военных доспехах, да еще с поклажей, приходится туго. Все эти ущелья, видимо, представляли собой укрепленные позиции, и испанцы вступая в эти узкие проходы, стиснутые каменными стенами, наверное, с тревогой озирались вокруг, высматривая неприятеля.

— А что же делал в это время неприятель? — осведомился подъехавший к ним Раймонд.

— Неприятель ничего не делал, сеньор. Неприятель, по ту сторону гор, ждал к себе в гости испанцев… Нападению предшествовали переговоры — и индейцы полагали, что к ним идут друзья.

— Извините, господин конторщик франко-бельгийского банка, — раздался голос маркиза, — не разрешите ли вы мне вставить маленькое замечание? Позвольте вас спросить, как вы думаете: если бы ваш король Атагуальпа хоть на минуту мог вообразить, что его пятьдесят тысяч воинов не в состоянии будут справиться с полутора сотнями испанцев, неужели он стал бы ждать у себя в шатре Писарро и его спутников? Он не пошел против них просто потому, что презирал такого слабого противника. И он был неправ, господин Рунту.

Индеец скромно поклонился, привстав в седле.

— Да, господин маркиз, он был неправ.

И он указал пальцем вверх, на вершину утеса, где на фоне лазури виднелась какая-то черная точка.

— Ему следовало бы появиться в этих ущельях, совсем как этому всаднику над нашими головами, и от безумной затеи ничего бы не осталось, и бог наш, Солнце, до сих пор царил бы в империи Инков.

Банковский конторщик как будто вырос в седле. Широким патетическим жестом он словно обвел всю громаду Анд, точно служивших пьедесталом всаднику, застывшему на вершине утеса. Это был индеец, недвижный, как бронзовая статуя.

— Гуаскар! — воскликнула Мария-Тереза.

И впрямь, все узнали Гуаскара. И все время, пока они находились в пределах первой цепи Анд, то впереди, то позади себя, но всегда над собой, всегда недвижного в то время, как они проезжали мимо, словно символ покровительства или угрозы, они видели Гуаскара. Его высокий конный силуэт все время господствовал над ними и тревожил их воображение.

Нашим путникам пришлось еще одну ночь провести в шатрах, но на другое утро перед ними раскинулась долина Каямарки, в изобилии наделенная природой всевозможными красотами. Она расстилалась, как роскошный зеленый ковер, вышитый пестрым узором, представляя собой разительный контраст с мрачными громадами окружавших ее Анд. Во времена Конквистадора обитатели этой долины по развитию стояли несравненно выше всех племен, попадавшихся испанцам по другую сторону гор: о том свидетельствовали и одежды их, красивые и со вкусом отделанные, и удобные, опрятные жилища. Куда глазом ни кинь — видно было, что здесь живут культурные люди, умеющие возделывать землю. Через пышные луга протекала широкая река, от которой с целью обильного орошения отводили воду канавами и подземными акведуками. В долине произрастали всевозможные злаки, ибо почва ее была плодородна, а климат, не такой знойный, как в прибрежной области, способствовал росту всего, что дарит земля умеренных широт. У ног авантюристов-завоевателей расстилался маленький городок Каямарка с его белыми домиками, ослепительно блестевшими на солнце, подобно драгоценному камню, сверкающему на мрачной опушке Сьерры.

На милю дальше, в долине, Писарро мог видеть поднимавшиеся к небесам столбы пара, указывавшие местонахождение знаменитых горячих источников, в которых так охотно купались перувианские князья.

Там же взорам воинов Писарро представилось и менее приятное зрелище. Они заметили на склоне высокой горы белое облако шатров, точно густые хлопья снега покрывавших землю на пространстве, казалось, в несколько миль. «Мы все были изумлены, — пишет один из завоевателей, — видя, что индейцы занимают такую неприступную позицию и что у них такое множество палаток, расположенных с правильностью, какой мы еще не видали в Индии. Зрелище это несколько смутило и даже устрашило и наиболее мужественных, но возвращаться было уже поздно, а выказывать малодушие — недостойно нас.

Поэтому, стараясь по возможности сохранять хладнокровие и внимательно исследовав местность, мы приготовились вступить в Кахамарху».