Невеста Смерти - [99]

— Ты как? — лаконично поинтересовался он.

— В порядке, — заверил Карл и нерешительно улыбнулся. — Ваша невеста спасла меня, шед. Я теперь ее вечный должник.

— Полагаю, сначала она тебя едва не угробила, — недовольно процедил Рен. — Уверен, вы поехали сюда не по твоей инициативе.

Наверное, в другой ситуации я бы испугалась его тона, но сейчас уже просто не могла бояться. Меня слишком радовало то, что мы остались живы.

— Сам доберешься до Фолкнора? — снова спросил Рен, глядя на Карла.

— Конечно, шед.

— Хорошо, увидимся там.

И с этими словами он шагнул ко мне, молча подхватил на руки, повернулся — и мы нырнули в неизвестно откуда взявшиеся черные клубы дыма. От неожиданности я зажмурилась, обхватив Рена за шею, а когда снова открыла глаза, мы оказались в его гостиной.

Глава 29

Не говоря ни слова, Рен опустил меня на пол, заставил убрать руки с его шеи и, отвернувшись, отошел в сторону. Я прижала ладони к груди, задерживая дыхание и настороженно наблюдая за ним. Я пока плохо понимала, как мы здесь очутились. Видимо, это и был тот самый способ перемещения, доступный лишь верховным жрецам, благодаря которому Рен успевал путешествовать в разные концы Северных земель в пределах одного дня.

Пугало не это. Пугало его молчание. Он стянул с себя мантию и бросил прямо на пол, оставшись в брюках и изрядно помятой рубашке. Снова повернулся ко мне. С его лица не сходило это хмурое, недовольное выражение. Колючий взгляд в очередной раз скользнул по мне, Рен резко подошел ближе и прежде, чем я успела опомниться, стянул с меня вторую перчатку, которая оказалась испачкана в грязи после моего падения. Снимая, он вывернул ее наизнанку, резко перехватил вторую мою руку и принялся оттирать перчаткой кровь Карла с нее. Кровь местами уже подсохла и въелась в кожу, поэтому не поддавалась.

Рен бросил перчатку на пол и принялся такими же резкими, дерганными движениями расстегивать мое пальто. Все это молча, не проронив ни звука, лишь тяжело дыша. Я тоже молчала, позволяя ему дергать меня, как безвольную куклу или маленького ребенка. Расстегнув пуговицы, он снял пальто — тоже перепачканное в грязи — и отшвырнул в сторону, как и собственную мантию. Снова перехватил руку, на которой остались пятна засохшей крови, на мгновение крепко сжал ее, заглянув мне в глаза. От его взгляда мурашки побежали по спине, и это не были мурашки удовольствия или предвкушения. Скорее, страха.

Оглянувшись по сторонам, Рен отошел к креслу, на котором валялся его сюртук. Он ощупал его и достал из кармана носовой платок. Подошел к столику со своим любимым коричневым напитком, но взял не его, а графин с водой. Налил ее в один из стаканов, смочил платок, отжал и вернулся ко мне. Он по-прежнему молчал, и с каждой секундой это пугало меня все больше.

Его пальцы вновь вцепились в мою руку, сжали почти до боли. Другой рукой он принялся оттирать кровь мокрым платком. Теперь пятна поддавались значительно лучше, но Рен тер мою кожу все сильнее и сильнее. Дыхание его при этом становилось все более и более неровным, прерывистым.

Кожа была уже абсолютно чистой, но он продолжал тереть ее платком, пока я не заставила себя отмереть и не перехватила его руку.

— Хватит, — вместо голоса получился едва слышный шепот. — Хватит, Рен, мне больно.

— Больно? — хрипло переспросил он.

Влажный платок с пятнами крови улетел туда же, куда и мое пальто, а Рен схватил меня за плечи.

— Думаешь, это больно? — его голос прозвучал на грани истерики. Он встряхнул меня, и я испуганно сжалась, понимая, что он не в себе. — Если бы эти твари сожрали тебя — вот что было бы больно, Нея!

Он встряхнул меня еще раз, так что моя голова безвольно мотнулась вперед-назад. Страх накатил с новой силой. Почему-то показалось, что сейчас он сам убьет меня. От избытка чувств. От пережитого ужаса. Рен явно пытался заглянуть мне в глаза, но я стыдливо отводила взгляд. Тогда его ладони переместились на мою голову, сжав ее с двух сторон, заставив меня поднять лицо к нему.

— Зачем, Нея? — из последних сил сдерживая крик, спросил он. — Зачем ты туда поехала? О чем ты думала? Ты хоть раз подумала о том, что будет со мной, если ты по пути сгинешь? Ты могла умереть, понимаешь ты это? Опоздай я хотя бы на пару минут, вы оба погибли бы! Я ведь отправил тебя отсюда, чтобы снова не хоронить любимую! За что ты так со мной, Нея?

На последней фразе с едва сдерживаемого крика он перешел на шепот, словно побоялся, что голос его подведет. Судорожный вдох и дрожащий выдох подтвердили это.

— Прости, — только и смогла выдавить я.

В одно мгновение на меня накатило все: и разрыв помолвки, после которого я заставляла себя не плакать, и рвавший душу и сердце отъезд, и горечь письма мамы, которая, как оказалось, в жизни имела лишь краткий миг счастья, и ужас, пережитый в Малрое, и гнев Рена. Этого было слишком много. И это было слишком тяжело. Я сделала единственное, что могла сделать в этой ситуации: заревела. Так, как мне хотелось зареветь последние несколько дней: не сдерживаясь, навзрыд, не думая о том, как это будет выглядеть со стороны.

— О, ну прекрасно, — простонал Рен. — Давай теперь порыдай мне тут…