Невеста Смерти - [85]

В один из вечеров мы поговорили и о нем. Мы так же сидели рядом на диване, уже закончив читать мою книгу. Я обвивала руку Рена своими, моя голова время от времени ложилось на его плечо, а он сам лениво потягивал свой коричневый напиток, который ему так нравился.

Рен склонялся к версии, что Форт все же был шпионом Совета и просто-напросто провел нас, предъявив какую-то неизвестную девушку в качестве невесты.

— И когда я сказал, что он должен покинуть замок, они, вероятно, решились на активные действия, — предположил он. — Не понимаю только, как он мог узнать про тайный ход, если я сам о нем не знал?

— И как он мог что-то сделать с твоими ингредиентами для зелий, если ты приставил к нему эту тень? — напомнила я. — Разве она не должна была тебя предупредить?

Рен, услышав это, недовольно поморщился.

— Тени, которые я призываю, при жизни были воинами. Воинами, а не жрецами, сведущими в зельеварении. После смерти у нас не появляются новые знания. Поэтому тень могла спокойно наблюдать за тем, как Форт менял порошки, не считая это подозрительным. Он ведь ни на кого не нападал, не держал в руках оружие. Даже не пытался отравить пищу. Это была хитрая подмена. Я даже не знал, что он так хорошо разбирается в зельях.

— А что, если это не он? — предположила я. — Что если Форт сказал нам правду? И есть кто-то еще, кого мы пока не вычислили?

— Тогда я не представляю, как он связывается с Советом. Разве что где-то есть еще одно зеркало. Вся почта в тот день и на следующий была вскрыта. Ничего подозрительного не обнаружено.

— Может быть, он с ним не связывается?

— Одиночка? — с интересом уточнил Рен, посмотрев на меня.

Я пожала плечами.

— А если у него уже были указания на все случаи? Или по крайней мере, на такой случай?

Он задумчиво кивнул.

— Вполне возможно. Так или иначе, мне следует заявить о том, что я пересмотрел свои взгляды. Скажу, что во взрыве зелья я углядел гнев Богов. Надеюсь, это охладит их пыл.

Он криво усмехнулся и сделал еще один глоток мерзкого напитка, а я удивленно посмотрела на него.

— Но это не так? — на всякий случай уточнила я.

— Конечно, нет, — фыркнул он. — Но какая разница? Я все равно никогда не собирался действительно выходить с этим к людям. Буду служить Некросу и дальше, как делал всегда. Как делал это последние пять лет. Вера мне для этого не нужна.

— Но это ведь… ложь?

Я смотрела на него со смесью недоумения и любопытства, а он ответил мне еще одной усмешкой.

— Ты никогда не замечала, что слова «жрец» и «лжец» очень похожи? Нея, мы все лжем. Или большинство из нас. Даже те, кто искренне верят в Богов, лгут, говоря, что они с ними общаются. Это наша работа: помогать людям верить в то, что за ними… над всеми нами стоят всемогущие Боги, способные нас защитить или покарать.

— Я не понимаю, зачем тебе это нужно, — призналась я. — Только для того, чтобы не терять власть над Северными землями?

— В том числе, — не стал отпираться он. — Если я действительно заявлю, что более не верю в Некроса, я не смогу быть его жрецом. Я знаю, что в ваших землях жрецам платят напрямую за те или иные обряды. У нас иначе. Население платит налог, который распределяется между жрецами, а мы совершаем обряды по запросу уже бесплатно. Таким образом все платят понемногу, а получают нашу помощь тогда, когда она нужна. Сейчас я единственный, кто может проводить некоторые обряды. Если я перестану это делать, начнутся серьезные проблемы. А если я продолжу это делать не от имени Некроса, то я перестану получать собираемые в виде налогов деньги. И как тогда я буду содержать Фолкнор и школу? Не думаю, что мои новые убеждения того стоят. Даже если при этом я кажусь тебе лицемером.

Он выжидающе посмотрел на меня, и я с удивлением поняла, что его действительно волнует, как я к этому отношусь. Впрочем, я не знала, что ему на это сказать. С одной стороны, то, что он говорил, звучало разумно. На нем лежала определенная ответственность, и он не мог себе позволить говорить то, что вздумается, приходилось заранее просчитывать последствия.

С другой — я не представляла, как можно прославлять Бога, читать проповеди, распространять учение, не веря в то, что говоришь.

— А если бы не было этого… фактора денег и влияния, — осторожно спросила я. — Ты бы пытался развенчать веру в Некроса и других Богов?

Рен задумался, на несколько секунд снова прячась за стаканом с напитком, а потом медленно покачал головой.

— Почему?

— Потому что моя собственная жизнь была проще и имела больше смысла, пока я верил, — признался он тихо. — Я не уверен, что хочу отбирать это у других. Я ведь могу быть и неправ.

В последней его фразе мне послышалась затаенная надежда. Словно он не столько потерял веру, сколько злится на Некроса за то, что тот не уберег его жену и ребенка. И почему-то я была этому рада. Я надеялась, что однажды он сможет примириться со своим Богом и ему больше не придется кривить душой. Мне казалось, что без этого он не сможет быть по-настоящему счастлив.

А мне очень хотелось, чтобы он был счастлив. С каждым днем я чувствовала, что связь, возникшая между нами в тот момент, когда я спасла его, становилась все крепче, а мои чувства к нему — все глубже. Я радовалась каждой его улыбке, как маленькой победе, и мне хотелось, чтобы таких улыбок становилось больше.