Княжич поднял голову, вглядываясь в лицо Полада. Так вышло, что волынянин стал куда роднее Волота.
— Спасибо.
— Как иначе, своих не бросаю, — сказал он и, развернувшись, скользнул за постройку, чтобы вернуться уже с Валуем.
Дарко задумчиво посмотрел ему вслед. Росья пошевелилась. Княжич перевёл на неё взгляд. Из раскрытых губ девушки вырвался тихий вздох. Он прижал её к себе, касаясь губами горячего лба.
Всю жизнь он был верен отцу и своему роду, и будет хранить память о них, покуда жив, ведь как бы мать ни относилась к нему, а дала жизнь и попытку испытать всеобъемлющее великое чувство единства, что никак не вмещалось внутри и уходило за грани тела и души, а ведь многие, чтобы испытать хотя бы раз это чувство, идут в бой, кладя головы на поле брани.
* * *
Росья очнулась от того, что рядом где-то трещали поленья, и только потом она ощутила жар с левого бока. По телу прошлась горячая волна, пробуждая девушку окончательно. Она разлепила ресницы и тут же отвернулась, растерянно вглядываясь в ночную чащобу. Не почудился ли ей вновь сидящий возле костра Дарко? И мужские голоса, что доносились со стороны леса? Росья вспомнила всё то, что с ней стряслось, и её накрыла беспощадная боль. Больше она этого не вынесет, нет. Но тут же появилось лицо Руяны, взволнованное, но вместе с тем сияющее тихой радостью. Уж её Росья не ждала увидеть. Чернавка тепло улыбнулась, и весь скопившийся страх мгновенно спал.
— Очнулась, — полился ручейком голос девки, и вместе с ним звуки леса хлынули на Росью, приводя в чувства.
— Вот, испей, — подала Руяна глубокую плошку с отваром.
Росья, превозмогая тяжесть, будто вместо костей было железо, что сковало всё тело до ломоты, приподнялась, поглядывая в сторону княжича. В руках у Дарко были нож и сук, он что-то с твёрдой сосредоточенностью выстругивал, но, услышав Руяну, тут же поднял голову. Росья быстро отвела взгляд, сама не понимая, от чего, но волнение охватило всю её. Выныривая из-под шкур, приняла питьё.
— Где мы? — спросила, отпивая горячего травяного взвара, обжигая язык.
Без покрова под открытым ночным небом было прохладно, оглаживал спину холодок. Делая маленькие глотки, она осторожно оглядывалась. Чуть в стороне сидел Полад, рядом у другого кострища разместились остальные дружинники, некоторых из них Росья помнила. Поток воспоминаний накрыл лавиной, и она едва не поперхнулась, припомнив и Мирогоста, и Ангара, и огонь, и то удушье, которое испытала, когда волхв вытягивал её из нави.
Руяна раскрыла губы, чтобы говорить, но вдруг кто-то на миг заслонил тепло костра. Росья подняла взгляд, смотря снизу на Дарко. Чернавка торопливо подобралась, пошла к волынянам, оставляя их наедине. Княжич опустился рядом, долго посмотрел на Росью. Сейчас глаза его были потемневшими, в глубине их притаилась и боль, и сожаление, и беспокойство. Нестерпимо потянуло коснуться его, утешить, но Росья сдержалась, смотря на Дарко с затаением.
— Мы уже далеко от Дольны, — сказал он сухо. — Направляемся до Межны, а дальше сядем на ладью, путь возьмём до Ставгони, там и остановимся.
— А Волот? Что с ним?
— Он жив.
— Мирогосту удалось изловить Ангара?
Дарко с растерянностью посмотрел на Росью.
— Я не знаю. Волхв сгорел… Как и весь храм. Туда я больше не вернусь.
Спину Росьи от услышанного продрал мороз. Последнее, что помнила Росья, это требование Ангара остаться с ним, а потом… духота и огонь. Тут же её прострелило понимание — пожар. Она поёжилась, испытывая глубокое потрясение. Потерять свою родину и земли, богов — хуже и не представишь.
Росья опустила взгляд, увидев в руках Дарко вырезанную им фигурку обережного щура. Княжич ниже опустил голову, вся усталость и утраты отразились в этот миг на его лице. Чувства Росьи вспыхнули, смешались и обожгли, она не стерпела, подалась вперёд и обняла Дарко, утешая. Он же будто этого и ждал, верно думая, что она прогонит его, воспротивится ехать с ним в чужие земли, прижал к себе.
— Прости меня, я не хотел тебя подвергать такой пытке. Я желал помочь всем, но…
— Больше не говори ничего, — прошептала Росья, уткнувшись его в шею, вдыхая тёплый, отдающий дымом и хвоей запах Дарко. — Не надо. Давай забудем это.
Дарко застыл, гулко билось его сердце, мгновение-другое осмысливал сказанные слова. А потом Росья ощутила касание горячих губ княжича на виске, щеке, он отыскал её губы, прильнув к ним в долгом поцелуе, в котором было всё: и отчаяние, и радость, и горечь потерь.
— Всё будет хорошо, — сорвались с её губ слова. — Мы сумеем построить новое.
В глазах княжича отсветами забилось пламя.
— Спасибо богам, что оставили мне тебя, — тихо произнёс Дарко.
