Невеста по заказу - [12]

Она покачала головой, и цветы на ее шляпе снова вызвали его раздражение. Яркие цвета казались неуместными рядом с могилой, но покойный брат оценил бы этот красочный штрих на фоне мрачных одеяний хоронивших. Ведь Джеймс когда-то буквально горы свернул в поисках цветов для погребального ложа Сары, и именно Джеймс собирал цветы всего лишь несколько месяцев назад, чтобы принести на могилу жены. Да, брат оценил бы шляпку Лотти, решил Джон, и его взгляд невольно смягчился.

Она опустила голову и стала объяснять ему очень терпеливо, в надежде, что его мнение о ней улучшится, и он поймет, что она не какая-нибудь вертихвостка.

– Преподобный Буш прислал деньги моему пастору для того, чтобы оплатить мою дорогу поездом и недолгое пребывание в Миль-Крике. Ваш брат знал, что я предпочла бы остаться в городе и жить недалеко от церкви, чтобы применить знания и опыт, приобретенные в Нью-Хоуп, в приюте «Новая надежда». Я думала, что смогу помочь прихожанам Буша.

– Какой опыт? – спросил Джон грубовато. – Что ты такое делала в «Новой надежде»? Что из этого могло бы пригодиться для жизни здесь?

Он говорил так, будто ни секунды не сомневался в том, что Лотти пригодна лишь для легкой жизни, к которой привыкла на востоке.

Она повернулась к нему и поднесла к его глазам свои руки. Ее ладони были маленькими, слегка огрубевшими и покрасневшими от работы в приюте, а пальцы – тонкими, но сильными, ногти же были коротко и аккуратно острижены.

– Это похоже на руки изнеженной бездельницы? – спросила Лотти не без гордости.

Он переложил вожжи в левую руку и взял ее руку в свою. Его пальцы ощупали грубоватую кожу ее ладони, говорившую о многом, и он, повернув ладонь девушки, потер большим пальцем более нежную кожу с тыльной стороны ее руки.

– Чем ты занималась в Нью-Хоуп? – проговорил он бесцветным голосом.

– Я жила в приюте и отвечала за кухню. И кормила тридцать семь человек три раза в день, – ответила девушка с некоторой надменностью, что заставило его улыбнуться.

– Значит, ты готовила? – спросил он.

Она склонила голову набок, и в ее глазах вспыхнули огоньки. «Зеленые глаза», – отметил про себя Джон, хотя немного раньше, утром, он мог бы поклясться, что они голубые.

– Да, я готовила. А также выращивала овощи, ухаживала за садом и за курами. И каждый день чистила и мыла кухню.

На последнем слове она с негодованием поджала губы. Затем выдернула свою руку из его ладони и сложила руки на коленях.

– Все это ты делала? – с сомнением спросил он.

– Да, все это, – сказала она и, отвернувшись, стала смотреть на дорогу, по которой они ехали.

– Ну, тогда тебе, наверное, будет нетрудно некоторое время последить за домом и двумя детьми, – заявил он.

– Некоторое время? – спросила она. Ее глаза расширились, выражая удивление.

Джон украдкой посмотрел на нее и нахмурился.

– Ты собиралась надолго поселиться в доме Джеймса? – спросил он, упираясь левой ногой в широкую перекладину.

Она отрицательно покачала головой:

– Жизнь научила меня не строить планов, мистер Тиллмэн. Я просто живу от одного дня к другому. Девятнадцать лет я жила в Нью-Хоуп, где все дни были похожи один на другой. Это продолжалось до тех пор, пока я не получила предложения о браке от двух мужчин. До этого у меня никогда не было такой свободы выбора. Когда я приехала на станцию в Миль-Крик и шериф сказал мне, что преподобный Буш уехал из города, и никто не знает, где он, я решила, что надо ехать к вашему брату. Он писал, что если преподобный Буш не подойдет мне, то он предложит мне свою руку и дом, где я смогу жить вместе с ним и двумя его детьми, воспитывать их и заниматься хозяйством.

– Я никогда не мог понять, что заставило его написать такое, – задумчиво проговорил Джон. – Но с другой стороны, если ему не хватало женщины в доме, значит, он находился в безвыходном положении и пытался исправить ситуацию…

– Я сама была в достаточно безвыходном положении, и мне приходилось рассматривать любое брачное предложение, – прямо заявила Лотти. – В Бостоне женщина или выходит замуж, или работает в доме другой женщины, или же ищет работу где-нибудь еще…

Лотти покраснела от своей собственной смелости, но тотчас же вызывающе вскинула голову и смело посмотрела прямо в глаза Джона.

– Я не могла примириться с подобной перспективой – всю жизнь убирать беспорядок, устроенный другой женщиной. Но с другой стороны, если какому-нибудь мужчине… ну, в общем, такой вариант меня больше устраивал. Следовательно, оставалось замужество, и я сделала для этого все что могла.

Она внезапно умолкла и выпрямилась на краешке сиденья. Ее ноги с силой уперлись в пол.

– Приношу свои извинения, мэм, – сказал Джон.

Его явно забавляло такое проявление эмоций. Он улыбался, и от улыбки на щеках появились ямочки.

– Я была бы вам крайне признательна, если бы вы перестали смеяться надо мной, – проговорила Лотти, уловив насмешку в его голосе.

– Слушаюсь, мэм, – смиренно произнес он. Она метнула в него яростный взгляд.

– Я останусь присмотреть за детьми и домом столько, сколько вам понадобится, – сказала она наконец.

Джон внимательно посмотрел на нее. Ее высокие скулы порозовели, а в сверкающих глазах отражались чувства, которые она, похоже, и не пыталась скрыть. Она негодовала, эта невеста-ребенок из приюта, едва достигшая брачного возраста. Но как понял Джон, она была незаурядной личностью и могла дать отпор любому мужчине, если что-нибудь вдруг оказалось бы не по ней. Глядя на ее волевой подбородок, на воинственный взгляд, обращенный на него, он готов был держать пари, что она выдержала бы любую битву.