Невеста по ошибке - [52]

— Я так долго ждал этого, — прошептал он, легонько покусывая мочку ее уха.

Николь вырвалась из его рук. Он удивленно взглянул на нее, а она отошла в дальний конец комнаты и, подняв руки, принялась вынимать шпильки из волос. Клэй молча наблюдал за ней. Он не шевельнулся даже тогда, когда она с трудом расстегивала пуговицы на платье.

Она была в комнате наедине с ним, а он так долго мечтал об этом мгновении.

Чуть наклонившись вперед, она сняла с себя платье. Под ним была тонкая кисейная сорочка с глубоким вырезом, отделанным вышивкой в виде крошечных розовых сердечек. Она завязывалась под грудью узкой розовой ленточкой. Изящные очертания полной груди хорошо просматривались сквозь почти прозрачную ткань.

Медленно, очень медленно она развязала ленточку и позволила кисейной сорочке соскользнуть на пол.

Клэй проследил взглядом за упавшей сорочкой, наслаждаясь видом каждого дюйма ее тела — от высоких, тугих грудей и тонкой талии до изящных ступней, пересек комнату, подхватил Николь на руки и осторожно уложил в постель.

Он присел рядом с ней на краешек кровати и провел рукой по ее коже. Она была такой же приятной на ощупь, как и на вид, — гладкой и теплой.

— Клэй, — шепнула Николь, и он улыбнулся ей.

Он поцеловал ее в шею, туда, где пульсировала жилка, затем медленно опустился к груди и посмаковал затвердевшие розовые соски.

Она запустила пальцы в его густые волосы и запрокинула назад голову.

Клэй вытянулся на постели рядом с ней. Он все еще был одет, и Николь чувствовала прикосновение к коже холодных бронзовых пуговиц. А вот прикосновение лосин было теплым и мягким. Кожа и бронза, прикасавшиеся к ее обнаженному телу, говорили о мужской силе.

Когда он лег на нее, Николь потерлась ногой о его сапог. Его брюки ласкали внутреннюю поверхность ее бедра. Повернувшись на бок, он начал расстегивать жилет.

— Нет, — прошептала она.

Он взглянул на нее и снова страстно поцеловал.

Он поднял ногу и провел гладкой кожей сапога по всей длине ее ноги, и она рассмеялась гортанным смехом, Клэй расстегивал боковые пуговицы брюк, и Николь застонала, когда его мужское естество прикоснулось к ней.

Он лежал на ней, крепко сжимая ее в руках, как будто боялся, что она попытается от него сбежать.

Николь постепенно приходила в себя. Она потянулась и глубоко вздохнула.

— Мне кажется, я почти освободилась от напряжения.

— И это все? — рассмеялся Клэй. — Рад, что смог хоть чем-то услужить тебе. Пожалуй, в следующий раз я надену шпоры.

— Ты смеешься надо мной?

Клэй приподнялся на локте.

— Никогда! Скорее, над собой. Ты меня кое-чему научила.

— Чему, например? — удивилась она и провела пальцем по похожему на полумесяц шраму возле глаза.

Он отодвинулся от нее и сел.

— Не сейчас. Возможно, я расскажу об этом позднее. Я голоден. Ты не позволила мне поесть как следует.

Она улыбнулась и закрыла глаза. Она чувствовала себя счастливой. Клэй стоял рядом и наблюдал за ней. Он видел, что она засыпает. Он поцеловал ее в кончик носа.

— Спи, любовь моя, — тихо прошептал он и, накрыв ее одеялом, тихонько вышел из комнаты.

Проснувшись, Николь лениво потянулась, прежде чем открыть глаза.

— Ну, живо поднимайся, — раздался хрипловатый голос с противоположного конца комнаты.

Николь улыбнулась и открыла глаза. Клэй смотрел на ее отражение в зеркале. Его сорочка висела на спинке кресла, и он брился.

— Ты проспала почти до вечера. Уж не намерена ли ты пропустить танцы?

— Нет, — с улыбкой ответила Николь. Она хотела встать с постели, но вспомнила, что лежит абсолютно голая. Оглядевшись вокруг, она поискала, чем бы прикрыться. Заметив, что Клэй с интересом наблюдает за ней, откинула одеяло и подошла к гардеробу, где Джейни развесила ее платья. Клэй хохотнул и продолжил бритье.

Закончив, он подошел и остановился у нее за спиной. Накинув атласный халатик абрикосового цвета, она в раздумье стояла перед гардеробом, выбирая, что надеть.

Клэй вдруг решительно вынул из шкафа платье из светло-коричневого бархата.

— Джейни сказала, чтобы ты надела это. — Он критически осмотрел платье. — Ладно. Надевай. И это тоже надень. — Повернувшись, она увидела в его руках ожерелье из четырех нитей жемчуга, с золотой застежкой. Николь быстро надела платье, и он застегнул на ней ожерелье.

— Какая красота! — воскликнула Николь, взглянув в зеркало. — Спасибо, что позволил мне его надеть.

Он наклонился и поцеловал ее обнаженное плечо.

— Мать дала его мне, чтобы я передал своей жене. Никто другой никогда не надевал его.

Она повернулась к нему:

— Я не понимаю. Ведь наш брак…

Он приложил палец к ее губам, не дав ей договорить.

— Давай наслаждаться сегодняшним днем. Об остальном поговорим завтра.

Николь ждала, пока он оденется. Внизу на лужайке заиграли музыканты. Николь была рада не думать ни о чем, кроме данного момента, забыть на какое-то время о реальности. А реальностью были Бьянка и Клэй, живущие в его доме. И его любовь к другой женщине.

Они вышли из комнаты, и Клэй, проведя ее по лабиринтам дома, вывел в сад. Столы были заново накрыты, и собравшиеся, удобно расположившись вокруг, ели и пили. Николь не успела съесть ни кусочка, а Клэй уже потащил ее на деревянный настил, специально устроенный для танцев. От удалой виргинской кадрили у нее перехватило дыхание.