Невеста певчего смерти - [34]

– Тхас! – Элиана вскинула руку, и новый столб огня ударил в гущу битвы.

Раманга выругался.

– Уйди, – скользнув в образовавшуюся между наместником и нападающими щель, Элиана попыталась оттолкнуть его прочь, но тут же поняла – что это бесполезно – Раманга боялся выйти на свет. А Элиана, потратив драгоценные секунды на борьбу с супругом, получила чувствительный удар клинком по руке.

Элиана резко развернулась, тело её вспыхнуло, опаляя всех вокруг яростью пламени. Раманга снова выругался и попытался вжаться спиной в дальнюю стену. Элиана сложила руки веером, и в проход ударил новый конус огня. Нападавшие попятились, отступая в туннель, и Элиана тут же провела перед собой рукой, воздвигая поперёк прохода огненную стену. Окинув библиотеку быстрым взглядом, эльфийка поняла, что как бы вампир ни попал сюда, теперь ему не выйти, минуя освещённые участки. Скинув с плеч покрывало, она накинула его на голову Раманге, и, не слушая очередную порцию ругани, потянула того за руку к выходу.

– Я ничего не вижу! – раздалось из-под покрывала, когда Раманга споткнулся об одно из тел, лежавших у выхода.

– Так надо, – Элиана потянула его прочь. – Где пробита защита?

– Нигде. Контур должен быть восстановлен.

– Где Тахир? Куда он делся?

– Я приказал ему спасти Виану, погибнет она – погибну и я.

Элиана лишь скрипнула зубами. Люди, неспособные искать выход в экстренной ситуации, всегда её раздражали. Она потянула Рамангу прочь, туда, где совсем недавно видела Йено. Беглецы вошли в тень деревьев, и Раманга тут же скинул покрывало, пытаясь оценить обстановку, но тут в воздухе раздался свист. Вампир толкнул Элиану к дереву, и стрела впилась в плечо, нависшее над эльфийкой. Оба развернулись в поисках нападавшего, но увидеть его не смогли. Элиана наугад ударила вспышкой света в гущу ветвей и, вскочив на ноги, снова потянула Рамангу прочь. Раньше, чем лучник пришёл в себя, оба уже были у заграждения. По другую сторону от искрящегося экрана сидел Йено. На лбу грифона виднелась кровь.

– Снимай защиту, – приказала Элиана и на случай, если Раманга будет противиться, начала оглядываться в поисках кристаллов, создававших контур. Однако Раманга оказался достаточно разумен. Вампир провёл рукой перед собой, и контур растворился. Элиана потянула его наружу и только теперь заметила, что наместник еле-еле передвигает ноги. Кое-как она доволокла Рамангу до грифона, где вампир осел на землю, схватившись за холку зверя. Йено тут же вскочил и замахнулся на чужака когтистой лапой.

– Стой, Йено! – грифон опустился на землю, глядя на хозяйку виновато. Элиана потрепала его по шее и прислушалась к чувствам вампира. Получалось плохо. У эльфийки у самой кружилась голова – солнце хоть и дарило силу, но долгий энергетический голод давал о себе знать. Перевернув вампира на бок, чтобы осмотреть рану и торчавшее из нее оперенное древко, Элиана наклонилась, но сделать ничего не успела – ещё одна стрела ударила вампира в спину, заставляя выгнуться дугой.

Оставаться на месте было чистой воды самоубийством. Элиана стремительно вскочила на спину грифона, рывком перекинула супруга через шею животного и приказала подниматься. Удерживая Рамангу одной рукой, другой она послала ещё два солнечных снаряда в сторону опушки, откуда продолжали лететь стрелы.

Зверь взмыл ввысь, и только когда они оказались достаточно высоко, чтобы ни одна стрела не смогла их достать, Элиана вздохнула с облегчением. Посмотрев на сгорбленную спину вампира, из которой теперь торчало уже две стрелы, она ощутила мимолётное злорадство – тело супруга болталось перед ней так же беспомощно, как год назад болталось на шее виверны его собственное. Жаль только, что Раманга был без сознания и не мог разделить с ней сладость момента.

ГЛАВА 17. Сила и власть

Грифон пересёк пик каменистых гор, и сердце Элианы замерло. Глубокая, похожая на щель, пойма реки Снаты лежала прямо под ними, у подножия скал Мадар. По всей длине долины, под шелестом крон дубовых рощ словно сверкающее ожерелье тянулась нанизь лазурно-голубых озёр, отделённых друг от друга сверкающими в свете луны каскадами. Сами озера казались ступенями гигантской лестницы, отражавшими далекие звезды и темные в ночи склоны гор. Водопады переливались из одного озера в другое, неслись с отвесных стен ущелья, создавая в долине непрекращающуюся песнь живому из временами журчащих ласково и томно, а времена яростно клокочущих потоков в окружающей пене из брызг.

Днем было видно, что цвет воды изменялся, переливаясь от ярко-зеленого к темно-синему.

В окружающих озёра чащах, в девственных сосновых и тисовых лесах можно было наткнуться на следы тигра и пумы, лисы и барсука. Рядом с озёрами гнездились дикие утки, а в лесной чаще привольно жили куропатки и индейки, у которых здесь почти что не было врагов – лишь ястреб да черная сова. Порхали по веткам лесные дрозды и кукушки. А на скрытых между деревьями лужайках цвели венерины башмачки. И при восходе солнца все это прорезали золотые солнечные лучи.

Конечно, когда-то и чащи, и скалы были еще гуще и недоступней, да и разрастались шире. Темные леса по берегам Снаты внушали страх местным племенам, которые величали их «Адовым мраком».