– Конечно. – Голос Дракса был так же сух и натянут, как и голос Вере.
– Полагаю, Сади тоже будет приглашена?
Ее имя, произнесенное Вере, было для Дракса как удар ножа.
– Если ты так хочешь, – глухо ответил Дракс.
– Мне кажется, ее присутствие там будет вполне уместно. – Неужели же Дракс не видит, как больно он его ранит своей скрытностью? А может быть, теперь его это вообще не волнует? Пожалуй, никогда еще Вере не чувствовал себя так одиноко. – Я думаю, это будет не только уместно, но и необходимо, чтобы она была признана в качестве члена Королевского дома.
– Как скажешь. – Драксу казалось, что у него внутри все одеревенело.
– Вот так и скажу.
Они были почти на грани разрыва, и все из-за женщины. Но не просто женщины, а… его женщины. Женщины, от которой он должен теперь отказаться. Как он вынесет это? А Сади? Как быть с ее чувствами? Она отдала ему свою любовь, хотела любить и быть им любимой. Но если она любила его, несмотря на то, как он вел себя по отношению к ней, значит, она сможет полюбить и Вере? Будет ли она в постели с Вере закрывать глаза и думать о нем? Мучительные образы, полностью оформленные и готовые к жизни, вспыхнули в его голове, как разряд молнии. Он был в шоке. Нельзя позволить этим мыслям пустить корни и захватить все его сознание. Он просто должен уступить ее Вере – и все. Он должен!
Сади нерешительно взглянула в сторону Дракса. Только утром она окончательно потеряла надежду, что он вернется к ней. Поэтому, несмотря на то что время приближалось к полудню, она чувствовала себя усталой и сонной, с нарастающим чувством какой-то непоправимости происходящего.
Во-первых, Дракс игнорировал все ее отчаянные попытки встретиться с ним взглядом. Во-вторых, единственное, что он счел нужным сообщить ей, и то через горничную: сегодня утром она будет официально представлена Вере и поэтому ей следует соответствующим образом одеться.
Сади не могла вспомнить, была ли она когда-нибудь в таком отчаянии. Она чувствовала себя даже хуже, чем в то время, когда ее родители развелись. Всего за несколько часов она перешла из состояния наивысшего счастья к чувству такой неуверенности и беспокойства, что ей теперь было просто трудно поверить, что Дракс действительно говорил ей о любви. Даже хуже того – ей теперь представлялось, будто он сожалеет о своей минутной страсти. Если бы он в самом деле любил ее, разве он не сделал бы попытки убедиться, что она уверена в его чувствах? Если б он любил ее, он дал бы ей знать, как он хочет быть с ней, вместо того чтобы фактически игнорировать ее.
А что, если он боится, что его брат может не одобрить их отношения? Сади нахмурилась. Ей не хотелось бы, чтобы человек, которого она любила, нуждался в чьем-либо одобрении своих чувств к ней. Тем не менее, пыталась она мыслить логически, надо учитывать, что Дракс и Вере были близнецами, а у близнецов, вероятно, особые отношения. Вот, собственно, почему она и была сейчас здесь, одетая в кремовый костюм, мягко подчеркивающий все достоинства ее фигуры. Она пыталась встретиться глазами с Драксом, но он избегал смотреть на нее. Специально?
А вот его брат внимательно наблюдал за ней – холодный изучающий взгляд, выражение лица непроницаемое и равнодушное.
То, что Дракс так обошелся с ней, было не только унизительно, но и невыносимо больно. Когда он вчера оставил ее, она упивалась своим счастьем. Ей так легко было поверить его словам. Она даже успела подумать об имени, каким они назовут их ребенка, прежде чем почувствовала первый укол беспокойства. Потом она сидела в своей комнате, считая минуты, до боли желая увидеть Дракса, просто чтобы удостовериться – все, что случилось между ними, было в реальности, а не в ее фантазиях. В конце концов она заснула, окутанная воспоминаниями о тех неповторимых минутах, которые они провели вместе.
Сейчас, конечно, было уже совершенно ясно, что произошло. Дракс в страстном порыве сказал то, о чем позже пожалел. И дистанция, которую он между ними установил, – это его способ показать ей его реальное отношение к ней. Смешанная с болью, в ней кипела злость. Может быть, он постоянно поворачивается к ней спиной, опасаясь, что если ненароком встретится с ней взглядом, то она, как дурочка, бросится к нему на шею, умоляя сказать, любит ли он ее? Хорошо, пусть ей и хочется так поступить, но есть же у нее гордость. Значит, надо сделать так, чтобы он понял: ему нечего ее бояться.
И, отвечая на какой-то вопрос Вере, Сади решительно повернулась к Драксу спиной. Вере был совершенно не похож на своего брата; смотреть на него, слушать его, говорить с ним – все это не трогало ее душу, не заставляло ее сердце биться чаще. Не было ни ощущения, что дыхание вот-вот оборвется, ни сладких судорог в низу живота, ни лихорадочного и мучительного желания сорвать с него одежду и жадно прильнуть к его обнаженному телу. Не было никакого взаимного притяжения – ничего, кроме некоторого любопытства, поскольку он был братом человека, которого она любила.
Даже не поворачивая головы, она знала, что Дракс подошел и остановился с ней рядом. Она чувствовала тепло, исходящее от его тела, и хотела отступить назад, обернуться, обнять и поцеловать его. Боль от невозможности сделать это была так мучительна, что у нее сжалось горло и перехватило дыхание.
