Невеста для демона страсти - [30]

— Ну же, Роззи, — настаивал этот искуситель, — попробуй, это тоже приятно.

И он откидывается на спину и тянет меня за собой. Я провожу пальцами по его горлу — открытому, беззащитному. Чувствую, как он сглатывает. Наклоняюсь и целую — в подбородок, затем все ниже, ниже… Оглаживаю руками его плечи, ласкаю предплечья — действительно накачанные, сильные. Разыгравшегося коня — наверное, остановят. Глажу рельефную грудь, касаюсь языком его темных сосков. Чувствую сдержанный вздох, ощущаю, как бешено бьется его сердце. Вчера оно не билось? В самом деле?

Спускаюсь на живот. Он чуть вздрагивает, когда я покрываю его поцелуями, и это приятно. Он прав, это невыразимо приятно — ласкать его тело, неподвижное, замершее, словно отданное тебе на откуп. Провожу пальцами по темной полоске волос, уходящих за пояс штанов. Медленно целую его кожу — по самому нижнему краю, даже чуть приспуская вниз его натянувшиеся без меры штаны.

— Расстегни, — шепчет он мне хрипло.

У-у, какой ты быстрый. Провожу ладонью по застежке. Чуть сжимаю руку, пытаясь нащупать то, что там скрывается. Он стонет. Я резко скольжу вверх, накрывая его своим телом, прижимаясь к нему, находя губами его губы. Он отвечает. И гладит меня по спине, и оказывается сверху.

— Трусиха, — сообщает с улыбкой. — Боишься идти до конца, да, Роззи?

— Я не боюсь, я просто туда не спешу.

Смеется.

— И все равно мне с тобой повезло, — доверительно шепчет мне на ухо. — Ты даже не представляешь, как.

— Ты сам выбирал.

— Я был ограничен в выборе. Весьма и весьма ограничен, — он целует мне шею, снова и снова, покрывая цепочкой жарких, чувственных поцелуев. — И знаешь, этой ночью я тоже совсем никуда не спешу.

И он еще долго целует меня — всюду, лаская губами и языком каждый миллиметр кожи. И только когда мое тело начинает буквально зудеть от бесконечных ласк, а живот скручивать от мучительной неудовлетворенности, он овладевает мной, входя медленно, но неотвратимо, сегодня — глядя прямо в глаза. И я не закрываю глаз, я хочу его видеть, того, кто владеет мной — во всех смыслах. Хочу запомнить каждую черточку его лица — даже если завтра он пожелает его вновь сменить. Герцог? А был ли герцог? Его вчерашний облик уже кажется мне нереальным, выдуманным. Вчера в карете со мной был этот мужчина. А он выглядит так… Действует так… И врывается в мое лоно именно с этим выражением лица.

Я дышу все чаще, и все сильнее обнимаю его за спину, вдавливая в его кожу пальцы, царапая ногтями, я хочу, хочу, хочу, чтоб он двигался активней, врывался в меня все глубже, и помог мне достичь, наконец, этого невыносимого, невозможного, недостижимого… Его очередной удар словно взрывает солнце у меня внутри, и я кричу, не в силах вынести эту боль — или это блаженство, и опадаю на землю лепестками розы. Он догоняет меня спустя пару сильных, резких толчков и со стоном придавливает меня всем весом. Улыбаюсь. Мне нравится эта тяжесть.

ГЛАВА 6.

Тюремная камера, куда был препровожден герцог Раенский сразу по прибытии в тюрьму Сэн-Дар, поражала аскетизмом разве что по сравнению с его дворцовыми покоями. Кровать была застелена свежим бельем и была достаточно просторна для полноценного и комфортного отдыха. На столе красовалась ваза с фруктами, мягкая обивка придвинутого к столу кресла была практически новой. Цвет морской волны, правда, вышел из моды еще в прошлом сезоне, сейчас больше ценился фисташковый, ну да это, все же, тюрьма. Книжный шкаф, к сожалению, тоже не мог похвастаться новинками, а гардероб вообще пока пустовал — но последнее ненадолго, слуг уже известили.

Три небольших зарешеченных окна выходили на внешнюю сторону замка и позволяли любоваться лугами, а так же лесом за ними. Дорога, ведущая к тюрьме из столицы, в поле зрения тоже частично попадала. Так что при желании можно было коротать время, высматривая спешащих в замок королевских курьеров. Однако герцог Александр предпочел умыться после дальней дороги (благо, умывальные принадлежности в небольшой туалетной комнате оставить не забыли), и лечь спать. День был долгий и крайне насыщенный, полноценный отдых не помешает.

Но выспаться толком не получилось. Лязг и скрежет отпираемых засовов был способен поднять и мертвого. Герцог поморщился и сел на своем тюремном ложе. Если его разбудили только затем, чтоб подать ему ужин — он точно кого-нибудь прибьет!

Но, как оказалось, не только. Его царственный кузен решил составить ему компанию за ужином, дабы обсудить все возникшие проблемы лично. Вот за что он любил Георга — вспыльчивым дураком, вроде того же Хуана Мигеля, он не был никогда. И все же прислушивался к тому, что докладывает ему его глава Тайного Сыска. Как бы ни были порой невероятны эти доклады.

— Значит, теперь эта болезнь поразила тебя? — неторопливо начал его величество, пригубив вина из хрустального бокала и наколов кусочек сыра на изящную серебряную вилку.

— Болезнь? — позволил себе уточнить Александр.

— Кровавая брачная звездочка без посещения храма и встречи с невестой, — милостиво пояснил его царственный кузен. — Или ты расскажешь мне сейчас, что действительно женился на этой Роуз Элизабет Ривербел в поселке Сторин графства Хатор двадцать шестого июля сего года в двенадцать часов пополудни?