Невеста Дерини - [6]

— Adjutorium nostrum in nomine Domini.

— Qui fecit caelum et terram, — послышался ответ свидетелей.

— Domine, exaudi orationem meam.

— Et clamor meus ad te veniat.

Помощь нам в имени Господнем… Что сотворил небо и землю… Господи, услышь мою молитву… И зов мой достигнет тебя…

Все то время, пока они шли к алтарю, Келсон отводил взгляд, не в первый раз сожалея о тех обстоятельствах, что заставили столь скромным образом праздновать это бракосочетание. И все же это было наилучшим выходом для Джаннивер после того несчастья, что случилось с ней четыре года назад, когда она направлялась на собственную свадьбу с королем Лланнеда. Во время остановки в пути, она подверглась насилию со стороны ныне покойного меарского принца, и король отверг ее, а вместе с ним и собственный отец принцессы.

Никто иной как Келсон отомстил за нее и устроил так, чтобы бедняжка обрела пристанище в доме его тетушки, а чуть позже один из бывших его оруженосцев всем сердцем полюбил ласковую застенчивую Джаннивер, и именно он теперь с почтением принял ее руку из рук Келсона, глядя на невесту с обожанием и благоговением, до сих пор не веря в свое счастье. Не так часто случается, чтобы простой рыцарь стал супругом принцессы королевской крови… Келсон с улыбкой кивнул сэру Джэтему Килшейну, затем коснулся кончиками пальцев их сплетенных рук, поцеловал Джаннивер в щеку и отступил на пару шагов, чтобы занять свое место рядом с Дугалом. Отец Нивард, также улыбаясь, выступил вперед, дабы поприветствовать новобрачных, и призвал их к молитве.

— Dominus vobiscum.

— Et cum spiritu tuo.

— Oremus.

Лишь по окончании молитвы, когда Нивард принялся распространяться о благословении брака, Келсон осмелился поднять взор на другую женщину, что стояла у алтаря и держала букет невесты, — женщина, ради которой он с радостью пожертвовал бы почти всем, чем владел, если бы только она согласилась принести ему те же обеты, какими обменивались сейчас Джаннивер с Джэтемом. Росана Нур-Халайская, принцесса древней королевской крови, Дерини — и вторая половинка его собственной души…

Сейчас на ней, стоящей с потупленным взором рядом с Джаннивер, было скромное серое платье ордена Служителей Святого Камбера, к которым она присоединилась после того, как дала жизнь своему первенцу. Хотя Служители и не были подлинным религиозным орденом, но отныне она всегда прятала свои роскошные иссиня-черные волосы под монашеским капюшоном или накидкой, словно намереваясь дать понять всем вокруг, что отныне считает себя не более доступной для мирских радостей, чем в тот день, когда они впервые встретились с королем… В ту пору, когда она была послушницей в аббатстве, в том самом, где остановилась Джаннивер по пути на свадьбу, которой так и не суждено было состояться.

И однако все могло случиться совсем иначе… Ее точно так же влекло к Келсону, как и короля к ней самой. Росана задумалась над прочностью своих религиозных обетов, и в конце концов решилась сложить их с себя, вознамерившись выйти замуж, убежденная, что подлинное призвание ее в том, чтобы стать королевой, — королевой Дерини.

Но когда все вокруг считали Келсона мертвым, она позволила его кузену Коналу уговорить ее стать его королевой, ради того блага, которое она могла принести Дерини. И она вышла за него, и понесла от него сына. Теперь не имело никакого значения, что их краткий брак, продлившийся меньше месяца, был основан на лжи и предательстве, которые, в конце концов, и привели Конала к гибели от рук палача. Отныне она была вольна вновь выйти замуж. Но Росана утратила веру в самое себя, и отныне считала себя недостойной стать королевой Келсона.

Отец Нивард закончил свадебную проповедь, и Келсон вновь обратил взор к новобрачным, в то время как священник обратился к жениху, дабы тот повторил вслед за ним положенные слова клятвы.

— Jathamus, — вопросил он, — vis accipere Jannivera hic praesentem in tuam legitimam uxorem juxta ritum sanctae Matris Ecclesiae?

— Volo, — выдохнул Джэтем едва слышно. В глазах его лучилась неземная радость.

— Et Jannivera, vis accipere Jathamus hiс prsesentem in tuam legitimam maritum juxta ritum sanctae Matris Ecclesiae?

— Volo, — ответила она, не сводя взора с Джэтема.

Они обменялись клятвами, но Келсон едва слышал их. Несмотря даже на то, что рядом был Дугал, он никогда прежде не чувствовал себя столь одиноким, никогда прежде его так сильно не поражало сознание того непреложного факта, что если только в судьбе его не случится чего-то уж совсем невероятного, то, скорее всего, он так никогда в жизни и не испытает даже крохотную толику той радости, которая владела сейчас этой парой перед алтарем. И все же он постарался, как мог, скрыть свою скорбь. Кольца получили благословение, священник отслужил брачную мессу, а букет невесты был преподнесен в дар перед статуей Царицы Небесной в нише королевской часовни.

После чего Келсон пригласил всех присутствующих в свои покои, где был устроен свадебный пир и, как и подобает любезному хозяину, потчевал там гостей отменными яствами и изысканными сластями. Три придворных дамы, прислуживавших его тетушке, вызвались поиграть для новобрачных во время пира, и теперь их нежные голоса сопровождали аккорды лютни и дульчимера, в то время как гости наслаждались трапезой, запивая ее отменнейшим везарийским вином, специально по такому случаю доставленным из королевских погребов. К тому времени, как прислуга убрала со стола, а пажи начали подавать небольшие пирожные, фиги в меду и прочие сласти, Келсон ощутил, что вино, наконец, слегка притупило владевшее им отчаяние.