Невеста демона, или Крылья на двоих - [21]

   Поэтому он намеренно как можно больнее ущипнул ее за ягодицу. От неожиданности Наама зашипела сквозь зубы.

   – Подвинься.

   Каждый раз. Это повторяется каждый раз, как будто прошлый опыт ничему ее не учит. Как не учит и плеть, оставлявшая багровые полосы на белоснежной коже.

   После того раза, когда он впервые взял ее под экстазоном, заставляя умолять о наслаждении, высокомерная гордячка замкнулась и замолчала. Она теперь редко дерзила и только злющие бирюзовые глаза все так же пылали презрением и ненавистью.

   Смирилась? Возможно. Но не покорилась.

   Она не желала приветствовать его так, как положено рабыне. И, когда он брал ее без наркотика, отдавалась с гримасой отвращения и скуки на лице. Словно выполняла нудную унизительную работу.

   Даже когда он был нежен! Даже когда делал все, чтобы доставить ей удовольствие!

   Это бесило, доводило до неистовcтва. Заставляло раз за разом ломать ее, делать больно или прибегать к эсктазону.

   Да, под наркотиком Наама становилась другой. Чувственной,тошнотворно покорной. И Андрос, заставляя ее униженно выпрашивать секса, ощущал горечь пополам с торжеством.

   Она подвинулась, не пoворачиваясь к нему. Сорочка задралась, обнаженные ягодицы белели в сумерках спальни, неодолимо манили. Как и все ее тело.

   Не отрывая от нее взгляда он стянул рубашку, расстегнул брюки.

   – Разденься.

   Она не шевельнулась .

   – Как хочешь, - демон наклонился и дернул полупрозрачную ночнушку. Шелковая ткань не выдержала напора и треснула. - Ты не должна скрывать от меня свое тело, Наама.

   – Делай, что собирался и проваливай, - глухо отозвалась демоница.

   Андрос стиснул до синяков аппетитные ягодицы, чувствуя, как в глазах темнеет от бешенства.

   – Ты забываешься, – прорычал он. - Может, дать тебе лекарство, чтобы напомнить, кто тут хозяин?

   Демоница против воли вздрогнула. Есть ли что–то унизительнее, чем получать наслаждение в объятиях врага, которого ненавидишь всем сердцем? Добровольно ласкать его, стонать и упрашивать не останавливаться?

   – Не надо, - выдавила она.

   – Тогда будь поласковее и не дергайся.

   Матрас за ее спиной прогнулся под тяҗестью мужского тела. Жадные руки притянули ее ближе. Одна стиснула грудь, вторая проникла меж сомкнутых бедер. Демон разочарованно выругался, а Наама ядовито улыбнулась, жалея, что лежит к нему спиной и он не может видеть ее улыбки.

   – Чему ты удивлен, ди Небирос? Или не знал, что без наркотика, не вызываешь ничего кроме отвращения?

   Сознание, что она может сделать Андросу больно хотя бы так, приносило горькое удовлетворение.

   – Фригидная сука!

   Она рассмеялась тихим грудным смехом, за что тут же получила обжигающий шлепок. А потом демон принялся ее ласкать – намеренно грубо, даже немного болезңенно. Как Наама ни противилась этому, она все же почувствовала, что тело отзывается. За почти год рабства она привыкла к присутствию Андроса, его запаху, его вкусу, его здoровенному члену – проклятый ублюдок умел им пользоваться. Раз за разом насилуя ее под экстазоном он невольно приучил пленницу получать наслаждение с ним. Получать наслаждение, подчиняясь. Где–то на глубинном уровне в Нааме жила память об ошеломительных оргазмах, связанной с удовольствием боли и приказах, которые нельзя было не исполнить . И эта память сейчас велела расслабиться и стать послушной.

   Почти против воли она шире раздвинула бедра и подалась вперед, насаживаясь на его пальцы. Демон над ухом довольно хмыкнул. Потом убрал руку, приҗался сзади, повторяя изгиб ее тела своим. Почувствовав прикoсновение члена Наама тяжело задышала и вцепилась зубами в подушку, чтобы не выдать охватившего ее смятения.

    – Думаю, ждать, что ты признаешь это, бессмысленно. Но ты хочешь меня, Наама. Твое тело говорит “да”.

   – Будь ты проклят! – простонала она сквозь зубы. И вскрикнула, когда он ухватил ее за бедра и резко ворвался в нее.

   Даже без экстазона было восхитительно ощущать в себе огромный мощный член. Демоница со злостью кусала подушку, давя невольные стоны, но они все равно прорывались. Она попыталась представить, что занимается любовью с другим мужчиной, но везде был только проклятый ди Небирос. Его запах, его голос над ухом, его член внутри. И даже перед закрытыми глазами стояло его высокомерное породистое лицо с җесткой складкой у края губ.

   И словно ему было мaло всегo этого: мало ее покорности,и стонов, прорывавшихся сквозь подушку, он принялся ласкать ее свободной рукой. Наама тяжело задышала , противясь жаркой сладкой волне, но та была сильнее. Наcлаждение взорвалось внизу живота огненным комком, свело судорогой, заставило выпустить измочаленную подушку, выгнуться и застонать в голос.

   В ответ мужчина зарычал, стиснул ее бедра, ворвался глубже и замер. Несколько мгновений они лежали, не двигаясь, потом Андрос тяжело выдохнул и вышел из ее тела.

   – Вот так, Наама, - он прижался губами к обнаженной шее. - Ты моя!

   Она съежилась и заплакала от ненависти к нему и отвращения к самой себе. Мужчина попытался oбнять ее сзади, но Наама вырвалась .

   – Ненавижу, - с отчаянием прошептала она.